Тем временем гости затеяли новый спор, на этот раз о решении земельного вопроса. Все земли к западу от Миссисипи рыжебородый предлагал поделить на равные квадраты и закрепить за каждым гражданином Соединенных Штатов, будь он хоть чикагцем, хоть бостонцем. Сегодня на этих участках никто не живет, но со временем в Америку понаедут новые иммигранты. Чтобы не стеснять коренных жителей американских городов, любой приезжий сможет арендовать у любого американца свободный участок на Западе. Скажем, на 99 лет, с правом последующего выкупа. Не пройдет и двадцати лет, как все мы станем миллионерами, и для этого даже не придется задницу от кресла отрывать, доказывал рыжебородый.
Но Капрал считал, что этот замечательный проект никогда не осуществится. Причин тому было много. Например, никто точно не знал, какие, собственно говоря, "земли" находятся между Миссисипи и Тихим океаном. Никого не удивило бы, если б там обнаружились племена людей с собачьими головами или стада драконов. Никто не знал, какие сокровища могут хранить в себе эти земли. Сдать их в аренду — а вдруг там золото лежит на поверхности?
Да и в федеральном правительстве сидят деловые ребята. Уж они-то свою выгоду не упустят. Совершенно незачем дарить землю каждому городскому пьянице, чтобы он стал миллионером. Гораздо справедливее самим присвоить все эти угодья, объявив их государственной собственностью. А если краснокожие будут возражать, то мы их внимательно выслушаем и торжественно заключим новый договор о границе. Бумагу для этого договора надо будет подобрать самую тонкую и нежную, чтобы приятнее было подтираться.
Бекон с фасолью ненадолго отвлек собеседников от глубокомысленной беседы. Под их чавканье и перестук ложек Степан встал из-за стола и подошел к стойке.
— Пойду проведаю свой выводок. Бутылку я прихвачу в номер, не возражаешь? — спросил он у Эрни. — Чтобы крепче спалось.
— Погоди, моряк! — позвал его Капрал, вытирая губы куском хлеба. — Есть разговор.
— Слушаю. — Степан повернулся к нему, опустив руки на пряжку ремня.
— У нас тут не так много развлечений. И мы не можем отпустить нового человека без того, чтоб сыграть с ним в карты. Ты же не откажешь нам в таком маленьком удовольствии? Просто покер, с детскими ставками. Согласен? Только не говори, что не играешь. Если ты моряк, значит, игрок. А если не моряк, то откуда твоя куртка? Ты явно выиграл ее в карты у моряка, а значит, ты дважды игрок.
Капрал говорил, приветливо улыбаясь, но смотрел не в глаза Степану, а на его руки.
"Он боится меня, — понял Гончар. — Они все боятся меня. Им виден кольт в кобуре, и они не знают, что еще может скрываться под курткой. Здесь принято бояться незнакомцев".
Отказываться от безобидного предложения было глупо. В покер Степан играть умел, хотя предпочитал преферанс. Никаких других занятий во время ожидания доктора Фарбера не предвиделось. Сыграть в карты стоило хотя бы ради того, чтобы не свихнуться со скуки и не забивать башку бессмысленными вопросами.
— Я не игрок, — сказал он, — но почему бы не посидеть с приличной компанией? Во что тут у вас играют — "с прикупом" или "открытый"?
7. КАРТЫ, ДЕНЬГИ И СТВОЛЫ В УГЛУ
У игры есть правила, а у игроков — традиции. Трактирщик Эрни, как хозяин заведения, взял на себя труд ознакомить мистера Питерса с местными традициями и напомнить общепринятые правила.
Первым делом договорились играть до шести часов вечера. С последним ударом настенных часов игра останавливается, и все раскрывают свои карты. Гончар счел такую традицию вполне разумной. Потому что больше всего в карточных играх его раздражала бесконечность реванша.
Играть здесь было принято двумя колодами, с черной и с красной рубашкой. Это тоже понравилось Степану, потому что пока одна колода находилась в игре, другая тасовалась и готовилась к следующей сдаче.
Карты в заведении Эрни были широкие, специально предназначенные для покера. Имелись и запасные колоды, но мистера Питерса предупредили: если он потребует сменить карты, то ему придется доплатить. Предупредили и о том, что в колоде нет джокера.
Как и ожидал Степан, банкиром назначили Капрала. Эрни выдал всем игрокам по набору фишек — десять белых, четыре красных и две синие, — и игра началась.
Однако начало получилось не совсем обычным. Пока Капрал тасовал колоду, Эрни обошел игральный стол с большим подносом, и все игроки выложили на этот поднос свои револьверы. На кольт Степана никто не обратил особого внимания, потому что взгляды участников были прикованы к ловким пальцам Капрала.
— Итак, покер с прикупом, без свободных карт, — сухо объявил банкир и положил на середину стола белую фишку.
Все игроки последовали его примеру, правда, мистер Питерс немного замешкался.
— Не знаю, как вы, а я бы хотел знать цену ставки, — сказал Степан. — Сколько стоит белая фишка?
— Полагаю, что всех нас устроит обычная ставка. Доллар. Красная фишка стоит пятерку, а синяя — десятку. Сумма — пятьдесят долларов. Устраивает такой расклад? Понимаю, моряк, такая цифра может показаться слишком высокой. Но мы уж так привыкли. Удобно рассчитываться.
Рискнуть полусотней долларов? Почему бы и нет. Да и партнеры явно не стали бы затевать игру ради того, чтобы вытянуть из незнакомца такую незначительную сумму.
— Мне нравятся ваши порядки, — сказал Степан Гончар. — Когда вернусь к себе, буду играть по-вашему.
— А как играют у вас? — спросил Эрни.
Степан попытался вспомнить, когда в последний раз ему довелось играть в покер, — и не смог. Он только помнил, что не было никаких фишек, и все было гораздо проще, и играли не на зеленом сукне, а на стекле канцелярского стола, и под стеклом лежали какие-то графики, календари, прочие бумажки… Да, тогда все было проще, перед каждым лежали деньги, и карты были старые, замусоленные, с белыми изломами на рубашке, и все знали, что у дамы пик слегка надорванный уголок… Все было не так, как здесь. В заведении Эрни обстановка была гораздо более респектабельной, чем там, где в последний раз играл Степан. Хотя там за окнами сверкал огнями огромный город, а здесь во все стороны простирались глухие леса и заснеженные болота. И в прошлый раз его партнерами были люди в дорогих костюмах, благоухающие тонкими ароматами французской туалетной воды. А здесь напротив него сидели бородатые и длинноволосые субъекты уголовного вида, в грязных плащах, в потертых кожаных жилетах, и от них исходил крепкий дух пота, кожи и табачного перегара. Наверно, как раз поэтому здесь и требовалась та респектабельная обстановка, которую создавал Эрни своими фишками, чистенькими картами и зеленым сукном игрального стола. Благородная игра уравновешивала окружающую дикость.
— У нас играют проще. По сравнению с твоим заведением, Эрни, мы просто дикари. Мне больше нравятся ваши порядки, — уверенно сказал Степан Гончар.
— Честная игра всем нравится, — сказал Капрал.
— Ну, моряк, посмотрим, как ты будешь рассуждать после шести вечера, — засмеялся рыжебородый.
