— Мало ты видела белых людей, — заключил Степан. — Спасибо за сказку. И ложись спать.
Она сложила лоскуты и аккуратно скатала в рулон. Пригасила лампу и легла рядом с малышами, обняв их.
Степан вернулся к Эрни и увидел, что бдительный страж мирно дремлет, откинувшись на спинку стула и положив ноги на подоконник.
Стоя у окна, Гончар оглядел дорогу. Луна опустилась к лесу, и две тучки над ней отсвечивали холодным серебром.
Пять продолговатых теней виднелись у дороги. Над ними вихрилось облачко золы и снежной пыли.
"Кто из тумана вышел, в туман и уйдет, — подумал Степан, вспомнив шайенскую сказку. — Может быть, в этом и есть разгадка? Может быть, если бы меня сегодня убили, я бы снова вернулся туда, откуда пришел? Ну да, и что бы я там делал с пробитой башкой? Нет, уж лучше жить здесь, чем умереть дома. И пока я не превратился в туман или перегной, надо будет застеклить окна, настрелять куропаток для Саби и, самое главное, научить Эрни фильтровать самогонку, которую он называет скотчем".
11. МЕСТО ВСТРЕЧИ ИЗМЕНИТЬ НЕЛЬЗЯ
Наутро, войдя в свою угловую комнату, Степан обнаружил, что Саби до сих пор не встала. Она лежала под ворохом одеял, беспомощно глядя на него. Ее лоб был горячим и липким. Дети прыгали на кровати, забавляясь скрипом пружин. Завидев Степана, они двумя колобками скатились на пол и прижались к матери.
Окна в комнате были раскрыты, и под ними вдоль стены белела аккуратная полоска снега.
— Мать, да ты совсем плоха, — пробормотал Степан. — Тебя лечить надо.
— Не надо лечить. Я скоро встану.
— Не вставай. Сейчас Эрни принесет чего-нибудь поесть.
— Я не хочу есть.
— А я не спрашиваю, хочешь ты или нет.
За последние десять лет Степан Гончар обращался к врачам только однажды, и то лишь для профилактики — надо было провериться после вынужденного участия в непотребной оргии, которая завершила деловой ужин. Свои простуды и обострения гастрита он успешно лечил сам и был уверен, что сможет вылечить и Саби. Чем бы она ни болела, ей необходим покой, уход и полноценное питание. И все это Степан мог ей обеспечить. Пусть больная лежит столько, сколько нужно. Некуда спешить.
Вместе с Эрни они прибрали в разгромленном зале. Трактирщик покормил омлетом немногочисленных постояльцев и отправился на конюшню, а Степан принялся мыть полы. Разбитые окна закрыли тяжелыми ставнями, отчего в трактире стало еще темнее, зато тепло. Жар камина быстро прогрел остывшее за ночь помещение, и Степан ползал по полу в одной майке, отскребая кровь от досок. Он вышел на крыльцо с ведром и чуть не выплеснул грязную воду на новых гостей.
Эрни стоял, окруженный десятком вооруженных бородатых мужчин в меховых куртках и кожаных плащах. Каждый держал в одной руке винчестер, а в другой — повод своей лошади. Кони высились за спинами своих хозяев и, казалось, так же как хозяева, внимательно слушали трактирщика. -…Стрельба стояла такая, что по стенам словно градом било! Почтари отбивались, как целый полк. Но ребята Юдла все-таки смогли подложить динамит. И когда рвануло, то весь мой дом подпрыгнул, как испуганный птенчик! Вот тут Стивен мне и говорит… Как же он сказал, погодите… Ага! Он снял со стенки тесак и говорит: "Кажется, нам пора вмешаться".
Слушатели одобрительно загудели, а кони зафыркали, окутываясь паром.
— Кажется, мне пора вмешаться, — сказал Степан с крыльца, и все повернулись к нему. — А то ты припомнишь еще что-нибудь, о чем и говорить-то не стоит.
Он спустился по ступеням и прошел мимо собравшихся. Вылил воду на кучу золы и вытер руки о джинсы.
— Но ведь так оно все и было, — сказал Эрни. — Люди хотят знать, как было дело.
— Так ты и есть Стивен Питерс, который с Востока? — спросил один из мужчин, такой же бородатый и диковатый на вид, как и все остальные. Но на его груди под распахнутым плащом блестела латунная звезда. — Это ты тут загрузил работой гробовщика?
— Что плохого в том, что хороший мастер немного заработает? — сказал Степан.
— Я Брайан Коннели, и эти бездельники выбрали меня шерифом. И это я тут даю заработать гробовщику, а не любой прохожий.
"И где же ты был вчера вечером, шериф?" — хотелось спросить Степану. Но он только улыбнулся и виновато развел руками.
Шериф Коннели был вполне удовлетворен таким ответом.
— Ладно, Питерс. Если Фрэнк Юдл попался тебе, а не мне, значит, у тебя вчера был удачный день. А у меня вот — не очень.
— День на день не приходится, шериф.
— Это точно. Эрни, так ты говоришь, они увезли даже ром? — Шериф недоверчиво наклонил голову к плечу, сверля трактирщика взглядом.
Эрни горестно вздохнул.
— Рома и точно нет, — сказал Степан. — Но мне показалось, в подвале пылятся какие-то бутылки.
— Тебе не показалось, — мрачно ответил трактирщик.
— Значит, я могу угостить шерифа и компанию?
— Да подожди ты угощать. Сначала надо вымыть полы.
— Какие там полы, — сказал шериф, потирая руки. — Вперед, парни!
И повеселевшая компания, шумно переговариваясь, застучала каблуками по ступеням крыльца.
— Ты меня разоришь, — тихо сказал Эрни, поднимаясь последним и подталкивая вперед Степана. — Шериф не дурак выпить, и эти дармоеды тоже. От них одни убытки. Я же не могу брать с тебя деньги за вино, которым ты их угощаешь.
— А ты возьми меня в компаньоны, — так же тихо предложил Степан. — И тогда я разделю твои убытки. А потом и доходы.
— Надо подумать. Какую долю ты хочешь?
— Пятьдесят на пятьдесят.
— Идет. — Эрни подал ему руку.
Три бутылки вина были осушены как раз за то время, которое понадобилось трактирщику для завершения рассказа о гибели шайки. После этого каждый нашел свои идущие от самого сердца слова, чтобы охарактеризовать покойных. Пока злопамятные жители Эшфорда обсуждали происхождение Фрэнка Юдла, его кипучую деятельность и удивительные моральные качества, шериф стоял у стойки напротив Степана и как бы между прочим, вполголоса, задавал как бы незначительные вопросы.
Откуда родом мистер Питерс? Кем были его родители? Когда они приехали в Америку? Какую церковь посещал мистер Питерс в бытность свою в достославном городе Бостоне? И в конце концов, где он оттачивал свое искусство владения кольтом? Кстати, нельзя ли глянуть на твое оружие, Стив?
Если на все предыдущие вопросы Гончар еще ухитрялся отвечать достаточно расплывчато, то теперь отвертеться было невозможно.
Осмотрев револьвер со спиленной мушкой, шериф Коннели заметил:
— Я тоже предпочитаю сорок четвертый калибр. Хорошо, когда и винчестер, и револьверы заряжаются одинаковыми патронами. Раньше я пользовался кольтом сорок пятого калибра. И вот, было горячее дело, мы засели на островке, а краснокожие носились вокруг. Пальба стояла такая, что выстрелов было не различить, сплошной рев, как будто лавина сходит. И в спешке вогнал я патрон от кольта в магазин винчестера. Они же на вид одинаковые, патроны. И само собой, дергаю затвор — и патрон клинит. Что ты будешь делать!
