- Ну да, конечно, деньги. Но - через газеты. Если бы в газетах не написали, что «Мэн» взорвали испанцы, разве Конгресс решился бы объявить войну Испании? А если бы газеты не кричали, что американцам в Гаване грозят погромами, разве «Мэн» пошел бы на Кубу? Неплохая защита от погромов - броненосец!
* * *
У капитана Орлова было особое мнение насчет истории с «Мэном». Этот броненосный крейсер три недели стоял на гаванском рейде. Американские наблюдатели, прибывшие на нем, следили за тем, как испанские власти обеспечивают безопасность граждан Северо-Американских Штатов, ведущих свой бизнес на Кубе. За три недели можно успеть многое. Например, сосчитать количество крепостных орудий, определить их сектора обстрела, вычислить дистанции, с которых удастся безнаказанно бомбардировать город с моря. Можно также наладить работу сети осведомителей, сигнальщиков и корректировщиков огня. Для военного разведчика три недели легальной работы - это очень большой срок.
Когда же три недели истекли, весь офицерский состав сошел на берег и отправился на прием в резиденции американского посла. На борту остались две сотни матросов-негров и несколько младших офицеров. Все они погибли, когда прогремел мощный взрыв, и крейсер исчез под водой.
Американские газеты в один голос твердили, что взрыв стал результатом диверсии. Кто, кроме испанцев, мог это сделать? Дальше - как обычно. Ультиматум с невыполнимыми требованиями. И война.
* * *
- Значит, по-твоему, войну начали газетчики? - спросил Орлов.
- Да. И задолго до того, как ее объявили официально. Мы писали об испанцах как о врагах, начиная примерно с сентября прошлого года. Тогда стало ясно, что Освободительная армия полностью владеет ситуацией и только ждет удобного момента, чтобы войти в Гавану. Но их вожди снова затеяли переговоры с союзниками и с администрацией, и снова сами же их завели в тупик. А потом кончился сухой сезон, и все боевые действия снова угасли под дождем. Это Куба. Здесь воюют только при хорошей погоде. Ну, а нашим стратегам показалось, что наступил самый удобный момент, чтобы вмешаться. Испанцы обескровлены, сопротивляться не смогут. Вот нам и пришлось поторопиться, чтобы не опоздать к празднику.
- Но газетчики не могли взорвать броненосец.
- Ха-ха. Скажи это испанцам. Они-то как раз утверждали, что незадолго до взрыва у судна крутилась лодка с американскими репортерами, и они поднимались на борт, и у них был с собой динамит. Бред. Такой же бред, как мина. Не было никакой мины. Скорее всего, вахта расслабилась, недосмотрела за приборами, взорвался котел, от него детонировала угольная пыль, а потом и боезапас. Взрыв был внутри судна, а не наружным. Ударная волна выбила стекла в домах. А оглушенной рыбы никто не видел. Тебе нужны другие аргументы? Их у меня - целая куча. Но меня никто не хотел слушать. Я написал, что нет никаких доказательств того, что наш корабль потопили испанцы. И этой строчкой заканчивался отправленный репортаж. Но когда он был напечатан, после моих слов появилась еще одна строчка. «Доказательств нет. Преступники позаботились о том, чтобы скрыть следы. Но возмездие неотвратимо». Что-то в таком духе, не помню точно.
- Ты стал спорить с редактором?
- Нет. Меня отозвали с Кубы, чтобы отправить на Аляску. А я послал всех к черту и остался здесь. Я должен разобраться.
- В чем?
- Джим, не обижайся, но вряд ли ты поймешь. Ты не читаешь газет. Ты не знаешь, кто такие Пулитцер и Херст~
- Знаю.
- Ах, знаешь? - Холден порывисто приподнялся на локте, пытаясь разглядеть в темноте лицо собеседника. - Ты смеешься надо мной? Скажи, если знаешь: что между ними общего? Пулитцер - иммигрант, венгерский еврей, едва говорящий по-английски. Уильям Рэндольф Херст - сын миллиардера, и сам миллиардер. Что общего между ними?
- Ну, они издают газеты.
- Каррамба! Издателей - целая армия, и все они грызутся между собой. Но почему два самых крупных нью-йоркских издателя вдруг запели в унисон? Они не спорят друг с другом, как обычно. А повторяют друг за другом одно и то же. Они давным-давно начали кричать: «Нам нужна война с Испанией!» И правительство не могло заткнуть им рот. Хотя Штатам вовсе не нужна война. Штатам нужна Куба? Да, наверно. Так почему бы ее просто не купить у Испании? Купили же мы Аляску, Луизиану, Калифорнию, Аризону~
- Наверно, Пулитцеру и Херсту кто-то заплатил. Тот, кому выгодна война.
- Вот именно! - Холден снова заворочался, укладываясь на соломе. - Вот я и хочу узнать, кому выгодна эта война. Но не думай, что я напишу об этом очередной репортаж. Нет. Газеты - дерьмо. Я напишу книгу об этой войне. Если ты дашь мне выспаться.
Орлов больше не стал ему мешать, и через минуту Холден засопел во сне.
«Как он спокоен, - с завистью подумал Орлов. - На чужом берегу, в темной пещере, окруженной врагами. И спит, как младенец. Да нет, этот берег для него не чужой. Он здесь работает. А я-то что тут делаю?»
Здесь, на чужом берегу, посреди чужой войны, ему надо было отыскать своих.
И он не стал терять время. Раздвинул хворост и шагнул в темноту, пока волшебное зелье Петровича не перестало действовать.
7
Старые, позабытые навыки можно восстановить, если вспомнить самые первые шаги обучения. Найти ниточку, торчащую из клубка, дернуть за нее - и клубок сам собой размотается. «С чего же я начинал читать следы?» - думал Орлов, стоя под пальмой и оглядывая то пустынный пляж, то неприступную стену леса.
Но вместо первых уроков следопытства ему почему-то вспоминались первые нефтяные вышки. Вспоминались первые партнеры и то, как они наказывали его за доверчивость. Вспомнил он и то, сколько денег и времени было потрачено на поиски юкатанской нефти. Они с Верой намеревались там, на Юкатане, вести дело по-новому. Прежде они только начинали осваивать месторождение. Как только скважина давала двадцать баррелей в день, они продавали ее той или иной компании и уходили на новое место. Теперь же, накопив деньги и опыт, они хотели построить собственную цепочку - добычу, очистку, транспортировку нефти и производство керосина. У них имелись необходимые связи, они могли опираться на проверенный банк, было у них и юридическое обеспечение. Не было только одного - желания бросать налаженную жизнь и погружаться в бурный поток нефтяного бизнеса.
«Вот и не будет теперь никакого бизнеса, - подумал Орлов. - Полковник Терразас не даст мне вернуться в Мексику. Забудем о незаработанных миллионах. Будем и дальше сверлить дырки в земле, кочуя по свету. А что? Вполне достойный труд. Как говорится, жизнь должна быть многотрудной. Господи, кто же это сказал? Паттерсон?»
Федеральный маршал Нэт Паттерсон, с которым Орлов сдружился за годы рейнджерской службы, любил иногда щегольнуть неожиданной цитатой. Он, правда, читал только труды по истории кавалерии, поэтому его высказывания больше касались лошадей, чем людей.
Что ж, лошадям тоже живется нелегко. Но фраза, так не вовремя всплывшая в памяти Орлова, все-таки принадлежала не Паттерсону. «Жизнь воина должна быть многотрудной~ Нет, я это слышал еще до того, как попал в Америку. Кто же так говорил?»
