- Да, слишком много вранья, - повторил Карденас. - Интересно, Френсис, что напишут в ваших газетах про меня, когда война закончится? Готов поспорить, что тогда меня перестанут называть повстанцем, а переименуют в бандита.
- Ничего не напишут, - ответил Холден. - Газеты пишут только о новостях. А ты превратишься в историю.
- Так вы из этих мест, Эрнесто? - спросил Беренс, пересаживаясь к нему поближе.
- Нет, сам-то я из Матанзаса. А сюда попал в девяносто шестом, с «Армией Вторжения»
[8]
. Генерал Масео пошел громить испанцев дальше, а я остался здесь, в горах. Думал, соединимся, когда армия пойдет обратно. Но «Лев» погиб, а без него все разладилось.
- Может быть, вы мне расскажете, что тут стряслось? Видели, что осталось от нашего поселка? Кто это сделал? Кто угнал наших людей?
- Испанцы, кто же еще. Снова за старое взялись. Ваши люди теперь «консентрадорес».
- Простите, что вы сказали?
Френсис Холден поспешил объяснить:
- Эрнесто, дай я расскажу сеньору Беренсу, он ведь не знает о лагерях. «Консентрадорес» - так называют сельских жителей, которых согнали поближе к городам в особые зоны, чтобы лишить повстанцев поддержки. Испанцы контролируют только территорию, непосредственно прилегающую к городам, а вся сельская местность объявлена ими зоной военных действий, и любой, кто покажется там не в испанском мундире, будет застрелен без предупреждения.
- Даже безоружный? - уточнил Кирилл.
- Здесь нет безоружных. У самого нищего крестьянина есть мачете, а это - главное оружие революции. Так вот, о лагерях. Их ввел еще прежний главнокомандующий, генерал Вейлер. Наши газеты сразу окрестили лагеря «прусским изобретением», потому что Вейлер родом из Пруссии. Однако он ничего не изобрел. Еще во время нашей гражданской войны додумались держать пленных в загонах, окруженных колючей проволокой~
- Ты имеешь в виду Андерсонвилль? - не удержался Орлов. - Так комендантом того лагеря был как раз пруссак, Вюрц. Выходит, твои коллеги правы. Концлагерь - прусское изобретение.
- Американское, а не прусское, - парировал Холден. - В Пруссии пленных не оставили бы под открытым небом. Такое возможно лишь в нашем благодатном климате. Если имелся подходящий материал, для них строились навесы, если нет - ставили палатки. Но это - с пленными. А здесь, на Кубе, в лагеря загоняли своих же граждан! Правда, недолго, в самом начале войны. Вейлера сняли, и новое командование распустило все лагеря. По крайней мере, так заявляла испанская администрация.
- Да вранье все это, - махнул рукой Эрнесто Карденас. - Опять стали людей сгонять в концлагерь, а жилье сжигать. Чтобы нам ничего не досталось.
Беренс глядел на него с сомнением:
- Вы уверены, что это сделали именно солдаты? Может быть, вам известно, кто ими командовал? Откуда они пришли? В каком направлении угнали людей?
- Эх, сеньор, в чем сейчас можно быть уверенным? Я знаю только, что несколько возов с рулонами колючей проволоки прибыли в декабре в Лас-Сендрильяс. Мы малость пощипали тот обоз, думали разжиться едой. Но нашли только «колючку» да гвозди, а там и кавалерия подоспела. Нам пришлось отступить в горы, а обоз пошел дальше. Так что я точно знаю, что испанцы построили новый концлагерь, Лас-Сендрильяс, там стоит гарнизон, там окопалось все начальство~
- Я знаю, - кивнул Беренс. - Там штаб Второй дивизии.
- Вот и народ туда согнали, чтобы все были под присмотром. Так испанцы делали и раньше, еще в прошлую войну. Вы знаете, сколько народу померло в тех лагерях? Ведь люди брали с собой только то, что могли унести. Бросали все хозяйство, и у них на глазах деревня исчезала в огне. Каково пережить такое, сеньор? А в лагере всех загонят в один барак, и живи, как хочешь. Что с собой принесли - съедят за пару дней, а потом? Крестьяне привыкли кормиться своими огородами, привыкли к тому, что еда растет под боком, только руку протянуть, сорвать - и в рот. А в лагере? Эх, сеньор, не завидую я тем, кого испанцы угнали из вашего поселка~
- Если их увели в Лас-Сендрильяс, я их найду, - сказал Беренс. - Не могли же всех расстрелять.
- Зачем расстреливать? - проговорил из своего угла Луис. - Зачем тратить патроны на тех, кто сам умрет через месяц?
- Да, сеньор, - сказал Карденас скорбно. - Три могильщика идут по Кубе один за другим. Зовут их Июнь, Июль и Август, и они прячут в землю всех, кто не успел спрятаться от них на возвышенности. Те лагеря, что строились в низинах, к сентябрю пустели. Не оставалось там никого, кроме похоронных команд. Поторопитесь, сеньор, если хотите застать кого-то в живых. Только хотел бы я знать, кто вас пустит в Лас-Сендрильяс?
- Что ж, я надеюсь, испанские солдаты не убьют меня по дороге и отведут к своему начальнику. А с тем-то я договорюсь. Пока мы строили тут причал, перезнакомились со всеми гарнизонными офицерами. К нам и из Сьенфуэгоса приезжали, и из Санта-Клары. Я смогу договориться. И если наши люди находятся в концлагере~
Беренс замолчал, потирая виски.
- Если ваши люди в лагере, - сказал Кирилл, - то их никто оттуда не отпустит, не надейтесь. А вот вас оставят вместе с ними.
Виктор Гаврилович снял очки, протер их и ответил:
- Да я и сам охотно останусь.
- Сеньор, послушайте меня, - сказал Карденас. - Если вы хотите расстаться с жизнью, для этого можно найти и другие способы.
- Видите ли, Эрнесто, я должен найти своих товарищей. Если они мертвы, я вернусь домой и расскажу об этом их родственникам. Если же они живы, то я должен быть с ними. Где бы они ни находились.
* * *
Орлов решил, что пора сменить Илью в карауле. Дождь кончился, и лес пронизывали лучи предвечернего солнца. Влажный и теплый воздух был словно настоян на цветах. Отовсюду неслось щебетанье птиц.
- Рай, - сказал Остерман. - Мы без лишних хлопот попали в рай. Осталось найти ром, и тогда незачем будет отсюда уходить.
- Там Петрович кофе сварил.
- Кофе? Хорошо. Но лучше бы он сварил ром.
- Беренс опять за свое, - сказал Орлов, забирая у него плащ. - Собрался в испанский концентрационный лагерь, искать там своих казаков.
- Ну, найдет, а дальше? Кто ж их оттуда выпустит?
- Говорит, что останется с ними.
- А где лагерь? Далеко?
- Не знаю. Да и какая разница?
Орлов уселся на сухой камень под густо сплетенными лианами. Отсюда просматривались и берег, и почти весь склон.
Илья не спешил уходить.
- И кто пойдет с ним в тот лагерь?
