– Уволился? – равнодушно спросила я, сгребая косметику в
сумку.
Вера помотала головой.
– Умер от инфаркта. Вот уж Надежда убивалась, просто черная
ходила, да и понятно…
Я затрясла головой, пытаясь вернуть мысли на место.
– Как умер?
– Просто. Вечером лег спать, утром не проснулся – говорят,
мгновенная смерть.
– А Надежда – кто такая?
– Фомина, начальница отдела рекламы.
– Зачем ей убиваться?
– Ха! – ухмыльнулась Вера. – Надьке полтинник подкатывает,
особого образования нет. Диплом ей в городе Иваново выдали, в педагогическом
институте. Ну что такая умеет?
– Так уж прямо ничего и не умеет?
– Она лентяйка, постоянно бюллетенит, на здоровье жалуется,
ноет…
– А Точилина такое положение устраивало?
– Небось не очень, – вздохнула Вера, – а куда денешься?
– Почему?
– Да она его сноха, жена старшего сына Якова.
Вот это новость! Чем же свекор не угодил невестке?
Но Верочка не заметила моей реакции и продолжала радостно
болтать, подмазывая глаза новыми, доставшимися по дешевке тенями:
– Надька дура. Яша младше ее. Тоже здесь работает, за
компьютеры отвечает. Где уж он свое сокровище отыскал, никто у нас не знает.
Только пять лет тому назад заявляется вдруг на работу с обручальным кольцом на
пальце. Все, естественно, стали поздравлять, радоваться… У нас тут отношения
почти семейные – родственники работают, друзья, чудесный коллектив. Но когда он
Надежду привел… просто шок, паралич!
– Почему?
Верочка замерла на секунду, потом нанесла на хорошенький
тоненький носик последний слой пудры и вздохнула:
– Стерва, лентяйка, истеричка – всего и не перечислить, и
нам теперь мало не покажется!
– Почему?
Вера горестно вздохнула.
– У Константина Яковлевича двое сыновей. Яков – старший, а
Николай – младший. Весь бизнес оформлен на Яшу. И сейчас он скорее всего начнет
начальствовать. Угадайте, кто им вертит во все стороны? Надька. У нас годами
люди не увольнялись, да и зачем? Работа прекрасная, зарплата как по часам. Но
стоило Надьке подружиться с Люсей Рагозиной, Светой Малаховой и Таней Костиной,
как разом у них конфликт вышел. Женщины все вместе и уволились. Жаль ужасно,
прямо до слез.
– Отчего?
Верочка опять вздохнула.
– Вы когда-нибудь работали в коллективе? Небось не всю жизнь
по организациям коробейничали, были раньше приличным человеком, так ведь?
– Преподавала французский язык…
– Ну и как у вас взаимоотношения с коллегами складывались?
Я пожала плечами.
– Ничего особенного, как везде. Кое с кем дружила, кое с кем
едва здоровалась, ну сплетни, конечно, скандалы…
– А у нас никогда! – гордо заявила Верочка. – Первый раз
попала в такую команду. Словно мушкетеры – один за всех и все за одного. Домой
идти не хочется. Здесь либо родственники, либо друзья, других нет. И вот все
начнет разваливаться… Народ бежать собирается. Но я никого не осуждаю. С
Надькой не сработаться. Жаль, погибнет контора.
– Значит, Константин Яковлевич был хорошим руководителем?
– Чудесным. Добрый, даже жалостливый, интеллигентный. Слова
грубого никому не сказал. А умница какая! Начинали с крохотного магазинчика в
подвале. Сейчас огромный комплекс с молочной кухней и научным центром!
Испросив у словоохотливой Верочки разрешение походить по
конторе, я побежала по коридорам, раздавая почти бесплатно направо и налево
элитную косметику. Конечно же, милая секретарша слегка преувеличила размеры
предприятия. На первом этаже типового здания детского сада помещался магазин,
забитый баночками, бутылочками и коробочками. Здесь же молочная кухня с
ацидофильными смесями, администрация, рекламный отдел и еще какие-то комнаты.
Везде сидели милые женщины, на столах торчали компьютеры.
Завидя коробейницу, дамы тут же бросали неотложные дела и
начинали самозабвенно рыться в моей сумке. Я потратила около часа, чтобы
собрать все сплетни. Их просто не было. Служащие просто как одна убивались по
поводу безвременной кончины Точилина и хором ругали Надежду. О Якове говорили
хорошо, но настороженно. Николая в конторе не знали, он работал в другом месте.
За все время существования фирмы из нее уволились только три женщины. Причем
оставшиеся крайне недоумевали, отчего бывшие коллеги решились на такой шаг.
Зарплата прекрасная, коллектив сказочный. И сделали они это очень странно:
почти в один день убежали молчком, не устроив проводов и традиционного в таком
случае чаепития. Мне это показалось крайне подозрительным, и я вернулась к
любезной Верочке.
– Вот, – весело проговорила я, протягивая ей последнюю
оставшуюся коробку туши для ресниц, – подарок от фирмы за оказание помощи.
– Спасибо, – обрадовалась девушка. – Все продали?
– Подчистую. Знаете, о чем я подумала: эти женщины, которые
уволились из вашей фирмы, вдруг они работу ищут?
– Не знаю, – протянула секретарша, – они не звонят…
– Хорошие работницы были?
– Отличные! – с чувством воскликнула девушка.
– Дайте мне их адреса и телефоны. Нашей фирме требуются
распространители, зарплата хорошая.
Ничего не заподозрившая Верочка радостно сообщила координаты
уволившихся.
Я пошла было к выходу, потом сделала вид, что в голову мне
пришла неожиданная мысль, и обернулась:
– Вера, извините, но вы были так любезны со мной, скажите, а
где живет Надежда Точилина?
– Фомина, – поправила собеседница. – Да зачем вам?
– Понимаете, – начала я мямлить, – она, наверное, красится?
– Как забор, в три слоя.
– Ну вот, а я имею процент с продажи, заглянула бы к ней
ненароком, на рабочем месте ее нет…
– Пишите адрес, – велела Вера, – только не говорите, что я
дала.
– Никогда!
