– Ты же сама хотела узнать, как они действуют? Ну, так я и
заявила с самого начала, что желаю быть в курсе всех даже самых мелких деталей.
А Костина усмехнулась и сообщила: вам результат важен или процесс? Как я ни
старалась, она ничего не сказала! Да вот послушай сама.
И она кинула на кровать кассету. Запись шла двадцать минут.
Зайка честным образом пыталась подобраться к Татьяне со всех сторон. Но ушлая
киллерша ловко уходила в сторону. Госпожа Костина освоила излюбленный трюк
политиков – говорила много, употребляя красочные метафоры, но сути за шелухой
слов не проглядывало. Максимум грохота при минимуме информации.
– Вот я и решила, – болтала Ольга, – закажу свою смерть. Да
не волнуйся так, ничего со мной не случится. Приняла все меры предосторожности.
– Какие?
– Во-первых, не заплатила пока ни копейки, сказала, что еще
подумаю, так как сумма большая. Во-вторых, когда тетка принялась выспрашивать о
привычках, переврала все. Сообщила, что сестричка обожает молоко, яйца и
творог, да еще придумала ей страсть к кефиру! По-моему, они яд подкладывают в
пищу.
– Мне тоже кажется, что они отравительницы. Но как они это
делают? Пробираются в квартиры и подсыпают отравы в излюбленные кушанья? У тебя
ключи просили?
– Нет. Вот и посмотрим, как они действуют! Я буду сидеть все
время дома, – пообещала Ольга, – и не пущу никого из посторонних – всяких там
слесарей, почтальонов и агитаторов от ЛДПР.
– Погоди, – испугалась я окончательно, – с чего бы убийцам
начинать действовать? Или ты меня обманула и все-таки отдала деньги?
– Только часть, – потупилась Ольга, – половину, как раз
столько в сумочке лежало, собралась подарки на Новый год покупать, вот и
прихватила…
– Сегодня же ты отменишь мероприятие!
– Ага, а тебя посадят! А так схватим их за руку и велим
признаваться в убийстве Маркова.
– Ну да, нашла дураков, так они и расскажут.
– Значит, передадим теток в руки Александра Михайловича,
пусть расследует покушение на мое убийство, – серьезно заявила Ольга, – вот
правда и выплывет.
– Так они сообщат, что ты их сама и наняла!
– И кто им поверит? Нет уж, будем рыбачить на живца.
– Очень опасно, – не сдавалась я. – Прямо сейчас звони
Костиной и говори, что передумала. Черт с ними, с деньгами.
– Если ты настаиваешь, – протянула Ольга, – так и быть, дам
отбой.
В столовой лежала записка: «Мусик, сломалась когтерезка,
купи, пожалуйста, новую». Рядом красовались погнутые кусачки. У Снапа такие
твердые когти, что приспособления для их стрижки регулярно ломаются.
Но в «Марквете» щипчиков не оказалось, и продавец
посоветовал заглянуть на Птичку. Погода радовала глаз и душу – настоящая
русская зима: солнечная, морозная, ясная. И потому поездка на Птичий рынок
могла сойти за отличную прогулку.
Кусачек я не нашла. Повсюду лежали только маленькие щипчики
с пластмассовыми ручками. Таких хватит лишь на одну лапу, потом обязательно
сломаются. Нужны цельнометаллические, но они намного дороже и поэтому не
пользуются широким спросом. Наконец один из торговцев посоветовал:
– Не ищите, не наш товар, лучше спросите у поросенка.
– У кого? – не поняла я.
– Пройдите по Таганской улице чуть вниз и там увидите
огромный магазин, в витрине сидит игрушечный поросенок.
Я отъехала пару кварталов, и перед глазами предстала
монстроподобная игрушка – огромный нахально розовый плюшевый хряк, стоящий на
задних лапах. Место, где должна быть талия, охватывала широкая лента с
надписью: «Магазин «У поросенка». Наверху красовался плакат: «У нас нет дешевых
товаров. У нас низкие цены».
Я молча глядела на чудовище. В памяти моментально всплыли
строки из ежедневника покойного Игоря Маркова: «Ночевал у поросенка», «Ездил к
поросенку». Тюремная улица! Может, он имел в виду как раз Таганскую? Когда-то
на Таганке помещалась известная Центральная тюрьма, воспетая в блатном
фольклоре: «Таганка, все ночи, полные огня, Таганка, зачем сгубила ты меня?
Таганка, я твой бессменный арестант, пропали юность и талант в твоих стенах,
Таганка!» Здание тюрьмы разобрали, а песня осталась, ее поют нынешние молодые
уголовники, не слишком понимая, при чем тут Таганская улица. Но Игорь,
очевидно, хорошо знал историю Москвы. Скорее всего это здесь. Тогда простенький
серенький ключик открывает какую-то из квартир в этом доме. Дело за малым:
найти квартиру.
Через десять минут я узнала, что в доме 124 квартиры, и
принялась действовать. Предварительно купила в магазине пару замков и пошла
изображать коробейника.
Сначала долго звонила в дверь. Если никто не отзывался,
аккуратно пыталась засунуть ключик в замочную скважину. Если же хозяева
возникали на пороге, моментально предлагала приобрести новый замок.
– Да у нас свой хороший, – отбивались жильцы.
– Хотите, открою? – азартно спрашивала я и опять вставляла
ключик в замочную скважину.
Он не срабатывал, и коробейницу с позором прогоняли. Обойдя
впустую 122 квартиры, я приуныла. Может, мне в голову пришла идиотская идея?
Вдруг это вообще не тот поросенок? Уже ни на что не надеясь, я принялась
трезвонить в сто двадцать третью. Похоже, хозяев нет. Ключик легко вошел в
железное гнездышко, бесшумно провернулся два раза, и дверь распахнулась. Я
моментально переступила порог и заперлась изнутри. Надеюсь, что все же попала к
Маркову, а не в квартиру, принадлежащую кому-то другому.
С первого взгляда стало понятно, что хозяева сюда давно не
заглядывали. Повсюду ровным ковром лежала пыль, а в раковине на кухне
образовался налет ржавчины.
Небольшая комната обставлена более чем просто, самой
обычной, даже заурядной мебелью. Исключение составлял только роскошный
телевизор с видаком, установленный так, чтобы экран было видно с кровати.
Именно с кровати. В помещении стояла не софа, не раскладывающийся диван, а
самая обычная кровать с удобным пружинным матрацем и деревянными спинками.
Самое качественное ложе для ночного сна. У меня в спальне стоит похожая.
Наверное, многие москвичи с удовольствием кайфовали бы в уютных постельках, да
только скромные размеры жилплощади не позволяют заводить спальни. Вот и
мучаются на неудобных лежанках. Но живущий в этой комнате мужчина не хотел
иметь боли в спине. Похоже, он обитал здесь один. Этакая мужская берлога, где
со вкусом проводят время, предаваясь милым слабостям.
