Мороз к вечеру усилился, снег перестал сыпать. Дорога
блестела как стекло. Удвоив осторожность, я покатила в Ложкино. В голове
роились мысли. Одна радость: наконец-то я нашла таинственную даму. Завтра же
отправлюсь в проезд Сомова и попробую поговорить с негодяйкой. А может,
рассказать все Александру Михайловичу? Дело почти сделано, осталось лишь
допросить Люку.
Дом встретил меня раскрытыми дверьми. Во дворе возле двух
берез сидели привязанные Банди, Снап, Черри, Хучик и Жюли. Рядом стояла кошачья
перевозка, откуда поблескивали глазами Фифина и Клеопатра. Что такое? Отчего
животных выставили на мороз? Нельзя ни на минуту отъехать по делам…
Я ринулась в холл и обомлела. По полу текли потоки воды,
ноги погрузились в нее почти по щиколотку. Глядя, как мимо проплывают уютные
домашние тапочки с помпонами, я выхватила из воды шлепанцы и побежала в
столовую. Никого. Зато в гостиной слышались возбужденные голоса. Я распахнула
дверь. Комната также была полна воды, одной батареи нет, из трубы хлыщет
фонтан. Семен Андреевич и Жора изо всех сил пытаются запихнуть в дыру довольно
большой кусок деревяшки. Рядом с разинутыми ртами стоят домашние. Наконец
усилия трудяг увенчались успехом – пробка заняла предназначенное ей место. Все
с облегчением вздохнули.
– Что происходит? – вырвалось из моей груди.
– Семен Андреевич решил перенести батарею на другую стену, –
принялся объяснять Кешка, – отключил на чердаке вентиль…
– У вас дураки отопление прокладывали! – в сердцах
воскликнул мужик. – Всегда отопление нужно отключать слева от котла, ну по всей
стране – слева.
Ага, а у нас оказалось справа. Не спросил ни у кого, не
предупредил и срезал батарею.
Вода снова фонтаном рванулась на волю. Семен Андреевич
перепугался и понесся вновь на чердак. То ли от страха, то ли от излишнего
рвения он вообще сорвал вентиль, и теперь вода начала хлестать на чердаке.
Аркашка вызвал аварийку, но она никак не едет. Животные
эвакуированы во двор, близнецы вместе с Серафимой Ивановной отправлены к
ближайшему соседу – банкиру Соломатину, а Жора и Семен Андреевич пытаются
остановить потоп в гостиной.
– Вот не пойму, отчего она из батареи хлещет, – задумчиво
пробормотал Семен Андреевич, – вроде должна бы перестать, раз на чердаке
прорвало.
– Уже не хлещет, – радостно сообщила Маня.
– Так пробку забили, – пояснил Жора.
– А не начнет опять? – поинтересовалась Нюся, стараясь
прижаться к Кешке бедром.
– Не должно, – с сомнением протянул Жора.
– Щас я ее поглубже засуну, – пообещал Семен Андреевич и со
всего размаху стукнул по деревяшке молотком. Раздался треск, затем такой звук,
будто откупорили гигантскую бутылку с шампанским. Труба выплюнула расколотую
«плотину», поток воды вырвался с шумом и мощностью Ниагарского водопада.
– Во, блин, – изумился Семен Андреевич, – как получилось!
И тут, мигнув, погас свет. Минут пять мы шлепали по воде.
Слава богу, она оказалась приятно теплой. Кто-то из домашних догадался сразу
отключить котел.
– Мать, принеси свечи, – распорядился Кеша.
Я медленно, держась за стену, двинулась в сторону кладовой,
но тут мощный луч света ударил мне прямо в лицо, и молодой веселый голос
произнес:
– Вас, что ли, затопило?
– Не видите разве? – огрызнулась я.
– Вижу, вижу, – мирно подтвердил мужик и крикнул: – Эй,
ребята, сюда!
Часа через два мы оглядели поле битвы. Свет, слава богу,
зажегся, вентиль был благополучно водворен на место. Катерина, Ира, Кеша и
Зайка вычерпывали воду и выносили ведрами во двор. Мы с Машей скатывали ставшие
ужасно тяжелыми ковры. Семен Андреевич и Жора таскали мебель. В доме стоял
пронизывающий холод и сырость. Замерзшие на улице собаки тихонько подвывали, не
понимая, отчего их вытащили из уютного жилища на декабрьский мороз.
– Как бы Хучик не простудился, – кряхтя под тяжестью
дорожки, сказала Маня.
– На него пальто надели, – успокоила я дочь, держа дорожку
за другой конец.
В этот момент зазвонил телефон.
– Так, – прогремел в трубку Александр Михайлович, – просил
никуда не уезжать, а ты в Киев каталась!
– Извините, – пробормотала я, придерживая рулон ногой, –
всего на пару дней.
– Безответственная особа! – злился приятель. – Где целыми
днями шляешься? Звоню сегодня весь вечер – никто трубку не снимает.
– Нас затопило, – пояснила я.
– Да ну? – воскликнул полковник. – Небось въехала в гараж и
врезалась в трубу.
Совсем даже не смешно, к тому же в гараже нет труб, но я не
успела сообщить данный факт приятелю. Семен Андреевич со словами: «Дарья
Ивановна, давайте подержу дорожку» – шагнул вниз по лестнице. Его правая нога
слегка подвернулась, и мастер рухнул вниз. В ужасе мы смотрели, как он катится,
переворачиваясь через голову, по ступенькам. Все произошло в мгновение ока.
Левой рукой недотепа попытался зацепиться за перила, но промахнулся. Тяжелое тело
пролетело до первого этажа со скоростью камня, выпущенного из пращи. Голова
стукалась о ступеньки. Наконец падение завершилось. Семен Андреевич лежал
ничком, не шевелясь. Мы в ужасе тоже застыли.
– Да слушаешь ты меня или нет? – злился полковник.
– Извини, очень внимательно, – промямлила я, и тут раздался
жуткий грохот. Огромная металлическая напольная ваза, идиотский подарок
Костика, моего первого мужа, к дню рождения, неумолимо, как шар в боулинге,
катилась со второго этажа прямо на распростертого Семена Андреевича.
– Блин, – завопила я, – блин, держите ее!!!
Куда там! Милая безделушка всеми своими килограммами упала
на несчастного мастера, потом принялась, гремя боками, вертеться по холлу,
сшибая все на своем пути. В конце концов Маня с Кешей ухитрились поймать
«снаряд». Где-то вдалеке раздался вой сирены. Это подъезжала «Скорая помощь»,
вызванная Зайкой.
– Что происходит? – без конца взывал из трубки полковник. –
Чего ты молчишь?
– Отстань, бога ради! – заорала я, трясясь от холода,
сырости и ужаса. – Позвони позднее.
– И не подумаю, – злился приятель, – а ты, ненормальная,
безголовая идиотка, изволь сидеть дома, а то изменю меру пресечения, будешь
знать, как по заграницам кататься, дура безмозглая!
