Обманутые «вкладчики» кинулись в фирму, осуществившую
продажу. Но там ничего не удалось узнать. Хитрая Иветта велела передать ей
деньги, вырученные за квартиру, наличными и испарилась. Жильцы обратились в
милицию. Но здесь их ждало горькое разочарование. Никаких расписок с милой
девушки они не брали, полагаясь на честное слово, поэтому в милиции дело
заводить не стали.
– Сами виноваты, – попенял им серьезный лейтенант, – кто же
такие деньжищи просто так дает, без всяких бумажек? Даже если, предположим,
найдем мы вашу Воротникову, вменить ей нечего.
– А мы скажем, что она у нас деньги отняла! – принялась
кричать Варвара.
– Как отняла? – уточнил следователь. – Напала с пистолетом в
руках и бритвой по глазам?
– Нет, – растерялась женщина, – сами отдали, тихо-мирно, на
кухне.
– Свидетели есть? – продолжил лейтенант.
«Вкладчики» примолкли. Ушлая Люка «работала» с каждым
поодиночке.
– Так вот, граждане, – резюмировал сотрудник
правоохранительных органов, – ваши заявления ничем не подтверждены.
– Но мы скажем, – упорствовала Варвара.
– А она отопрется и заявит в ответ, что вы клевещете на нее,
– пояснил лейтенант. – Ступайте по домам и впредь не делайте подобных
глупостей.
Я спустилась на лифте и вышла из дома, на всякий случай
прикрывая лицо рукой. Еще двинет по носу какой-нибудь особо озлобленный
«клиент». Но двор пустовал, и я, благополучно сев в «Вольво», поехала в
Ложкино. На Кольцевой дороге в шум мотора вмешался посторонний стук, потом
сзади затарахтело, и «Вольво» стало заносить. Кое-как припарковавшись на
обочине, я вылезла и уставилась на левое заднее колесо – прокол. Вот неудача.
Автомобиль я вожу крайне аккуратно, но любая поломка ставит меня в тупик. Как
меняют колесо – представляю, но выполнить эту задачу практически не смогу
никогда: физической силой не обладаю и ни за что не справлюсь с этой тяжелой
работой.
Мимо со свистом проносились автомобили. Вид дамы, стоящей
возле «Вольво», никого не трогал. Кое-кто, сбросив скорость, оглядывал
спущенное колесо и мигом отъезжал. Да и понятно, кому охота на морозе возиться
с чужим колесом. Попрыгав безрезультатно минут пятнадцать, я зажала в руке
стодолларовую бумажку и выставила ее навстречу несущемуся потоку. Мигом
остановились четыре машины и водители наперегонки бросились к заветной цели.
Победил самый молодой и быстрый парень.
– Запаска есть? – деловито осведомился он.
– В багажнике, – сообщила я.
Жадный самаритянин нырнул под крышку, кряхтя выволок домкрат
и колесо. Через пятнадцать минут можно было продолжать путь. Я протянула
помощнику деньги.
– Ну ты крутая телка, – восхищенно заявил тот, пряча мзду. –
Не боишься на патруль нарваться?
Так и не поняв, отчего мне следует дрожать при виде милиции,
я села за руль и поискала перчатки. Их не было, скорее всего я случайно бросила
их в багажник. Пришлось вновь вылезать на мороз и поднимать крышку. Белые
лайковые перчаточки валялись возле аптечки. Я протянула руку и обомлела. Чуть в
стороне, между ящичком с инструментами и домкратом торчала рукоятка пистолета.
Я аккуратно вытащила находку, села в салон и принялась ее разглядывать. Большой
черный тяжелый, из дула пахнет какой-то кислой дрянью. Страшно похож на
настоящий, и скорее всего так оно и есть. У меня никогда не было такого. Таскаю
в сумке зажигалку в форме пистолета. Стрелять не умею и, честно говоря, просто
боюсь. Ну и что мне теперь делать?
Я медленно покатила по дороге, обдумывая ситуацию. Впереди
показалась заправка. Спрятав револьвер в сумочку, я прошла в дамский туалет и
запихнула страшную игрушку за один из трех унитазов. Вечером уборщица найдет и
сдаст в милицию. Тут ежедневно останавливаются сотни людей, просто невозможно
будет отыскать хозяина пушки. Избавившись от опасной штуки, я понеслась в
Ложкино.
Там, где дорога делает поворот к охраняемому поселку, стоит
пост ГАИ. Как правило, ложкинским машинам постовые приветливо машут рукой. Мы
друг друга великолепно знаем и стараемся поддерживать хорошие взаимоотношения.
Ко всем праздникам преподносим милиционерам приятные презенты – бутылки
коньяка, блоки сигарет, шоколадные конфеты женам и детям. Доллары никогда не
суем. Друзьям деньги не платят. Гаишники тоже стараются быть полезными. Во всяком
случае, когда Маруся и дочь банкира Соломатина Лиза, решив наплевать на
родительский запрет, выехали на мотоциклах на Кольцевую дорогу, их тут же
поймали и под конвоем отправили домой. На все крики несостоявшихся рокерш о
том, что у них есть права, милиционеры миролюбиво отвечали:
– Знаем, знаем, только небось матери запретили вам по МКАД
гонять.
Но сегодня дежурный при виде «Вольво» свистнул и
недвусмысленно взмахнул жезлом. Я затормозила и, спустив стекло, весело
спросила:
– Что случилось, Ванечка?
Но обычно милый, улыбчивый Иван не пошел на контакт и весьма
сурово заявил:
– Выходите из машины и повернитесь лицом к автомобилю.
– Да что произошло? Вы же меня прекрасно знаете…
– Хватит болтать! – оборвал меня другой, совершенно
незнакомый милиционер, а из стеклянной будки к нам медленно шли еще четверо
ментов. – Быстро выполняйте приказ.
Не понимая, что происходит, я вылезла наружу. Меня
моментально заставили расставить пошире ноги, упереться руками в крышу, отняли
ключи и принялись обыскивать машину. Минуты текли томительно, ступни в холодных
ботинках и колени в тоненьких брючках окончательно закоченели, а постовые
продолжали потрошить автомобиль. Наконец один сказал:
– Ничего, пусто.
– А что хотели найти? – не выдержала я. – Если сто
килограммов героина, то я уже отдала их колумбийским наркобаронам, они недавно
на вертолете подлетали.
– Дошутитесь сейчас, – буркнул незнакомый мент и велел: –
Проезжайте.
– Да что искали-то?
– Отъезжайте, – не шел на контакт постовой.
– Поезжайте, Дарья Ивановна, поезжайте, – забормотал Иван, –
уж извините, служба, ошибочка у нас вышла.
– Закройся! – приказало ему начальство.
Оставаясь в полном недоумении, я стала поворачивать на
Ложкино и, кинув взгляд в зеркальце, увидела, как старший по званию распекает
добродушного Ваньку.
Дома стало чуть суше. В холле стоял новый журнальный столик,
злополучная ваза была водружена на прежнее место, и повсюду разложены ковры. Я
пощупала дорожку – надо же, совсем сухая…
