Глава 14. Новые хозяева
«Дневник Партизана 13. Запись от 15 июня.
К утру все привели в порядок. Вставили стекла, заменили дверь, залатали Гошку.
Регина, осмотрев медсанчасть, решила, что здесь раненому будет лучше, чем где-нибудь в районной больнице, и отказалась уезжать.
Тела бандитов закинули в «Урал» и отвезли на станцию, где у Железняка знакомство на складе-холодильнике. На всякий случай я предложил ему созвониться с Центральным РУВД. Если там нашли время съездить в спортзал и полюбоваться трупом с ножом в печенке, то им будет полезно познакомиться и с остальными членами бригады. Впрочем, никакой пользы от этого звонка никто не ждет — ни я, ни Железняк.
И никто не выражает особой радости из-за того, что после гибели двоих бандитов некому стало охотиться за персоналом Базы. Всем ясно без лишних слов, что неведомый заказчик на этом не остановится, и гарнизон получил всего лишь небольшую передышку.
Остается, впрочем, слабая надежда на то, что теперь нас будет труднее достать за живым щитом из благородных вегетарианцев…»
С раннего утра были включены все сауны и затоплена банька. Со склада достали новенькие простыни и полотенца, и Регина переглаживала их раскаленным утюгом, вытравляя армейский дух.
Керимов еще на рассвете сгонял на моторке к армянам и вернулся с бараньей тушей, которую тут же принялся сам разделывать на шашлык. Он был хмур и неразговорчив, и не дал своим собакам ни одной косточки.
Нашлось достойное занятие и для Гранцова. Он выполнил обещание и сдал трофейный автомат властям в лице Железняка. Про второй же ствол уговора не было, и все утро Гранцов разбирал-собирал, чистил-смазывал запущенное оружие. Набив патронами почти полный магазин, он ощутил себя владыкой мира.
Новые хозяева появились неожиданно. Перед воротами выстроилась целая колонна. Гранцов, отпирая замок, насчитал два «рейнджровера», два «паджеро», а еще за поворотом остался крытый ГАЗ-66.
Из машин высыпал молчаливый народ в джинсовых костюмах и резиновых сапожках. Мужчины и женщины с какими-то бумажками в руках уверенно разошлись по Базе, у ворот встали двое в милицейских рубашках без погон, а к Гранцову подошла их предводительница. Издалека ее можно было принять за подростка. Тоненькая фигурка в голубых джинсах и желтой ветровке, красная бейсболка, короткая стрижка. Но вблизи уже было видно, что короткие волосы не крашеные под седину, а просто седые. Кожа на лице выглядела туго натянутой и блестела на скулах, но в открытом воротнике предательски выглядывал шея, иссеченная морщинами.
— Нам сказали, что старого персонала на базе не осталось. Вы здесь работали? — спросила она.
— Да, я здесь работаю, — сказал Гранцов.
Вадиму показалось, что она говорит с кем-то другим, стоящим за его спиной. Ее взгляд был направлен словно сквозь собеседника.
— Вас предупредили?
— Мы все приготовили, — сказал Гранцов, с трудом подавив желание оглянуться. — Бани горячие, все по высшему разряду.
— Я не об этом, — сказала она. — Вас предупредили, что здесь теперь будет работать только наш персонал?
— Нет, — сказал Гранцов. — Но это неважно, пусть работает, вы нам не помешаете.
— Вы не поняли, — сказала она. — Кто здесь старший? Позовите.
— Я старший, — сказал подошедший Поддубнов. — Мичман Поддубнов, Борис Макарович.
— Очень приятно, — сказала предводительница, переведя на него свой стеклянный взгляд и забыв представиться. — Соберите всех, кто остался из старого персонала. Кажется, вы просто не в курсе.
— Минуточку, — Поддубнов оглянулся, хмыкнул и согнал вежливую улыбку. — Ваши документы.
— Что? — предводительница отступила на шаг, и к ним тут же подлетел один из новых охранников.
— Есть проблемы?
— Пока нет, — сказала она.
— Может быть, пройдем в штаб, — предложил Поддубнов. — Обсудим все за круглым столом. Познакомимся. Моя обязанность — познакомить вас с хозяйством.
— Мы уже давно знакомы с хозяйством, уверяю вас, мичман. Мы теоретически знаем здесь каждый уголок, — сказала она. — У нас есть дубликаты всех ключей, и мы знаем даже, сколько ящиков мыла хозяйственного и ламп накаливания лежат на складе. По крайней мере, должно лежать. У нас все записано и сосчитано.
«Вот кто нас заказал», — подумал Гранцов и сказал язвительно:
— И не лень вам было подкопы рыть.
— Какие еще подкопы? Что за маразм? — она недоуменно вскинула брови, но через долю секунды ее лицо приняло прежнее, непроницаемое выражение. — Вот вам договор аренды, вы узнаете эти подписи?
— Конечно, — сказал Поддубнов, пробежав взглядом по страницам. — Но я все-таки хотел бы созвониться с командованием.
— Это трудно будет сделать, — ответила она. — Комендант базы сейчас отдыхает в Таиланде. Управляющий, насколько я знаю, срочно вызван в штаб-квартиру его фирмы, это в Панаме. Будете звонить в Панаму? Вот приказ по кадрам. Вот записка в расчетный отдел. Вот обходные листки на всех, правда, это чистая формальность. Что еще вам нужно?
— Время на сборы, — обреченно сказал Поддубнов, изучив бумаги.
— В вашем распоряжении восемнадцать часов, — сказала предводительница. — Завтра в девять ноль-ноль сюда прибывает первая партия больных. К этому времени ни одного постороннего человека здесь не должно быть. Поймите, мичман, это наше единственное условие. Мы заплатили огромные, фантастические деньги за аренду, и будем платить дальше. Вы же сами везде кричите, что у армии нет денег. Вот теперь они у нее будут. Но только с одним условием: без посторонних. Мы все делаем сами. Надеюсь, никаких личных обид?
— О чем речь, — сказал Поддубнов. — Вот только как-то не по-людски все это. Неужели нельзя было предупредить заранее?
— Вас должны были предупредить.
— Да ладно, Борис Макарыч, не причитай, — сказал Гранцов. — Нам собраться — только подпоясаться. Тем более что ведь нас и в самом деле предупреждали. Очень настойчиво предупреждали.
— Хорошо, мы выведем персонал, — сказал Поддубнов. — Но у нас в санчасти лежит больной, и с ним врач. Они-то мне не подчиняются. Я не могу им приказать убираться отсюда. И вообще, больного нельзя беспокоить.
— Эти люди получали анкеты института? — поинтересовалась предводительница.
— Нет, конечно. Они тут только вчера появились.
— Очень хорошо. Пускай остаются. Больного мы вылечим, а врача попросим работать с институтом.
— А нам, случайно, нельзя работать с институтом? — скромно спросил Гранцов.
— Вам? Нельзя, — категорически ответила она. — Вы уже никогда не будете работать с институтом. У вас плохие анкеты. Собирайтесь.
