— Меня… Звали… Старк Фергюсон… Старк Фергюсон из Огайо…
— Черт, до чего же звучное имя. Старк Фергюсон! Ты должен был стать генералом или сенатором! — Джерико снова достал револьвер. — Нет, брат. Не станем вводить в заблуждение случайного путника. Проходя мимо твоей могилы, он не должен подумать, что в ней покоится прах какого-то героя. «Тут гниет Кривой», — вот что мы напишем на кресте.
— Нет…
— Да, Кривой, да, — сказал Джерико и выстрелил ему в глаз. — Так-то лучше будет.
«Будешь знать, как плевать на мои вещи», — злорадно подумал он.
— Так ему и надо, — несмело произнес кто-то в толпе, окружившей его.
— Это ему за Санчо, — добавили сразу несколько голосов.
Джерико вскочил на валун и огляделся. Их было примерно два десятка, жителей Кальенте и тех, кто называли себя «людьми Джерико». Время от времени он брал кого-то из них на дело, но главным их занятием была охрана деревни. На всех дорогах и тропах, ведущих сюда, постоянно дежурили дозорные. Иногда, очень редко, в Кальенте наведывался помощник маршала. Его пропускали безбоязненно, потому что он был из своих. Однако на всякий случай к тому моменту, когда еще только он приближался к окраине, все подвалы и тайники закрывались наглухо. Кто прятался в этих подвалах, чьим добром были набиты тайники — этого помощнику маршала не следовало знать. Да он и не спрашивал лишнего.
А еще в Кальенте порой заглядывали армейские патрули в поисках угнанных лошадей. С армией Джерико отношений не портил, и его люди всегда охотно помогали кавалеристам выйти на след конокрадов, которые обычно по каньонам стремились уйти в Мексику.
Была еще одна категория гостей, которых пропускали в деревню. Грязные, заросшие, увешанные оружием, ведущие за собой пару сменных лошадей, навьюченных разномастным багажом — такие гости тут даже приветствовались. И некоторые из них потом оставались в Кальенте, чтобы предложить свои услуги самому Джерико.
Итак, помощник маршала, вояки и бандиты — вот кто мог рассчитывать на гостеприимство жителей Агуа Кальенте. Всех остальных ждала пуля, выпущенная из засады. Если незваный гость ехал в фургоне — фургон разбирали по частям. Если верхом — лошадь получала новое тавро и в этот же день перегонялась в Мексику. Жители Кальенте в совершенстве владели искусством заметания следов…
— Жители Кальенте! — громко произнес Джерико, подняв обе руки, будто проповедник. — Вы слышали, о чем твердил этот подонок перед лицом смерти. Ни капли раскаяния в бесчисленных грехах. Ни слова о муках совести. Нет! Он горевал лишь из-за того, что все деньги достанутся мне! Каков негодяй! Только такому уроду могла придти в голову мысль, что я способен присвоить себе всю добычу! А все потому, что он — чужак. Ему не понять законов, по которым мы тут живем. И он бы удивился безмерно, увидев, как мы будем делить деньги из этого сейфа. Когда я только обдумывал предстоящее дело, этот рогоносец уже предлагал мне всю добычу поделить пополам, а остальных ребят подставить под пули рейнджеров. Тогда я подумал, что он шутит. Оказалось, у него и вправду были такие мысли… Ну, да что там говорить. Забудем о нем. У нас других забот хватает. Вы знаете, что в горах собираются рейнджеры. Ночью они не рискнут на нас напасть, но утром — утром ждите гостей. Оружие — в землю. Всех пришлых — в подвалы. Чтоб нигде — ни капли крови, ни одной гильзы. Рейнджеры должны убедиться, что мы тут живем тихо, мирно, никого не трогаем, молимся Богу и рады гостям. Верно я излагаю?
Он широко улыбнулся, и несколько ответных улыбок мелькнули в толпе.
— А теперь идите по домам и готовьтесь к встрече. С уродами мы разобрались, и ваша помощь здесь больше не требуется. Идите по домам. Сейчас будет взрыв. Новый взрыв, гораздо более сильный. И я не хочу, чтобы кто-то из вас пострадал. Идите по домам.
Они переглянулись, но никто и с места не сдвинулся.
— Сеньор Джерико, мы уж лучше тут постоим. Посмотрим.
— А приготовиться мы всегда успеем.
— Верно.
— Мы уж лучше тут подождем.
— Уж больно охота посмотреть на миллион долларов!
Джерико опустил руки. Это был еще не бунт, но… Это было хуже, чем бунт. Бунтуют против власти, а эти жалкие людишки даже не считали, что Джерико — власть.
Он не знал, что делать. Такое с ним случалось редко.
И тут случилось чудо.
— Эй! У меня все готово! — донесся голос Полковника. — Я поджигаю! Кому жить охота — прячьтесь!
Джерико спрыгнул с камня и властно махнул рукой, разгоняя толпу. Все послушно разбежались — некоторые за забор, но большинство просто сместилось в сторону и осталось рядом с ним. Джерико присел — присели и они. И все неотрывно смотрели на блестящий под солнцем металлический ящик…
Взрыв вознес к небу столб земли, и горячая волна воздуха ударила Джерико в лицо. Бурая пыль заклубилась вокруг, и он на какое-то время ослеп.
— Монеты! Они падают с неба! — заорал кто-то рядом с ним.
Джерико вскочил, протирая глаза, и зашагал вперед сквозь пыльные вихри.
— Стоять! — крикнул он, отплевываясь от песка. — Я сам все осмотрю…
Но мимо него уже пробежал один, потом второй. Услышав топот множества ног, он в ярости выхватил револьвер и, размахивая им, побежал к сейфу. Над ухом пыхтел Уолли, а впереди мелькнула лысина Индуса.
— Стоять! — севшим от злости голоса выкрикнул Джерико.
И вдруг ослепительно яркая вспышка заставила его остановиться. Воздух стал твердым, будто Джерико с разбега налетел на стену. А потом словно кто-то схватил его за шиворот и со страшной силой рванул назад. Он понял, что летит — летит, как осенний листок на ветру. И оглушительный грохот вдавил его в землю, как гигантский сапог…
* * *
Минно-подрывное дело требует от человека полной сосредоточенности даже на самых простых действиях. Если ты режешь шнур, то в твоих мыслях нет ничего, кроме этого шнура, причем только в том месте, где по нему сейчас движется лезвие ножа.
Капитан Орлов еще раз проверил длину шнуров, полез в карман за спичками и только тогда понял, что несколько секунд назад он слышал выстрел. «Что бы это значило? — подумал он. — Надеюсь, стреляли не в меня?».
Стоя на коленях, он осторожно поднял голову над сейфом. Еще один выстрел хлопнул возле забора, и толпа оборванцев возбужденно загудела. «Кажется, у них началась дележка, — решил капитан. — Терпение лопнуло. Еще бы, столько времени облизываться над недоступными сокровищами! Ну, всё, всё, уймитесь. Сейчас вы получите всё, о чем так долго мечтали…»
Он поджег короткий шнур, затем длинный, и отбежал к канаве. Отсюда до лошадей было не больше полусотни шагов, и он надеялся, что грохот не спугнет аппалузу. Нет, она же его видит, она его чувствует. Она должна его дождаться…
Он едва успел пригнуться, как взорвался первый заряд. Жаркая волна хлестнула по земле, вздымая пыль.
