— Ничего я не читаю! А только отец говорил, что затон — самое что ни на есть пиратское место.
Илья постучал по корме и прислушался. За досками плескалась вода.
Он встал в лодке и ухватился за щель между досками. Подтянулся, забросил ногу и уселся верхом на фальшборт.
— Босс, ты куда? — ужаснулся Сверчок.
— Тут недалеко, — весело ответил Илья, осторожно трогая ногой сгнившую палубу. Ему все стало ясно. — Подожди немножко, фокус покажу.
Он сполз на палубу и лег на истлевшие доски. Под ногами они наверняка проломились бы, но лежа он смог доползти до трюмного люка и свесить туда голову.
Как он и ожидал, баржа оказалась с начинкой. Внутри, в затопленном трюме, стояла шлюпка, тяжело груженная, затянутая брезентом. Видимо, ее завели сюда через корму, как-то убрав заплату.
Илья живо разделся и спрыгнул в трюм. Ноги коснулись скользких брусьев, и он тут же отдернул их, опасаясь напороться на гвозди. Подплыв к шлюпке, развязал конец и немного отдернул брезент. Под ним оказались мягкие сплюснутые рулоны, обернутые серой бумагой. Вытянув один, он надорвал край упаковки. Это был отрез гладкой блестящей ткани.
Прихватив с собой три отреза, Илья вернулся в лодку.
— Смотри, что я нашел. Это шелк. Его там много. Очень много.
— Что? — Глаза Сверчка смешно округлились. — Полная баржа шелка? Босс, это же… Это же пиратский склад!
— Мне все равно, чей это склад. Садись на весла. Нам тут лучше не задерживаться.
Может быть, ветер стал дуть в другую сторону, а может, лодка попала в блуждающее течение, но только теперь она двигалась гораздо быстрее. И Сверчок больше не пыхтел, вытирая пот, а дышал резко, отрывисто, в такт частым гребкам.
Они вышли из затона Корлеар и снова, поймав ветер, подняли парус.
— Теперь куда? — спросил Сверчок. — Домой?
— Да мы же только что из дома. Нет, приятель, тебе придется еще потерпеть, — сказал Илья, направляя лодку к яхтенному причалу.
— Ну, здесь-то другое дело, — Сверчок облегченно выдохнул, заметив неподалеку катер береговой охраны.
По дороге к дому родителей Илья несколько раз останавливался перед витринами, придирчиво изучая свое отражение. Ему хотелось выглядеть прилично, и он затягивал галстук, чтобы из-под воротника великоватой сорочки не был виден новый шрам на шее.
Дверь открыла мама. Увидев на ней фартук с иголками и с ножницами в кармане, Илья понял, что пришел не вовремя. Остерманы работали.
— Я на минутку, — сказал он, торопливо поцеловав маму в щеку. — С работы отпросился. Вот, принес говядины на жаркое. И еще вот…
— Дора, и с кем ты там шушукаешься? — в коридор выглянул отец. — Сынок, что случилось?
— Ничего. А где Оська? А где наша конопушка?
— Они внизу, в мастерской, — ответила мама и потянула его за руку. — Почему ты не заходишь? Неужели трудно выбрать время, чтобы навестить родных? И что это за работа, при буфете? Я понимаю, там весело, там хорошо платят, но ты подумал о будущем? И сколько же там платят? Не стой на пороге, садись уже!
— Дора, что ты спрашиваешь! — усмехнулся отец, укладывая дымящийся паяльник на подставку. — Погляди на этот галстук, на эту заколку, на эти штиблеты! Сынок, ты всем доволен? Вот и хорошо, какие могут быть вопросы? Как поживает Шнеерсон? Скажи ему, что я таки выбросил все его мази в Ист-Ривер, потому что их аромат отпугивал клиентуру! Лучше иметь радикулит, чем потерять клиента.
Илья присел на табурет и заглянул в комнату. Постели были свернуты, а на кровати лежала раскроенная ткань.
— Мама, вот, это вам, пригодится.
— Что такое? — Отец перехватил отрез и потер между пальцами уголок. — Шелк. Очень приличный шелк. Франция или Китай. Где ты это купил? Надо сказать Мирре, пусть закажет…
— А на что ты это купил? — Мама устало опустилась рядом, не выпуская его руки из своей. — Это же бешеные деньги.
— Мне это подарили, а я дарю вам. Зачем мне шелк? А вы можете пустить его в дело…
Отец прислонился к косяку, скрестив руки на груди, и пытливо смотрел на Илью.
— В дело? Хорошенькое дело! Не надо сказок, Илюша, ты не девица на выданье, чтобы получать такие подарки.
— Моисей, что ты такое говоришь! — вступилась мама. — Почему барышня не может подарить кавалеру немного материи, чтобы он ходил в красивой рубашке? Может быть, здесь так принято!
— Я скажу вам, как здесь принято. Так же, как и везде! И в шинке близ Конотопа, и в ресторане на Бродвее — одно и тоже. Если выпить хочется, а денег нету, буфетчику дарят не то что отрезы шелка, а и родную маму закладывают, вот как принято. Спасибо тебе, Илюша, но мы с краденым товаром не работаем.
Илья не обиделся, не возмутился, не стал оправдываться. Он встал, сунул отрез под мышку и наклонился, чтобы поцеловать маму.
— Мне пора.
— Заходи к нам в субботу, вместе пойдем к Рабиновичам, — сказала она. — Вчера они были у нас, теперь наша очередь.
— Кто такие Рабиновичи? — спросил Илья. И махнул рукой: — А, какая разница. У вас теперь своя компания…
— А у тебя своя, как я погляжу, — неприязненно заметил отец. — Мой тебе совет, Илюша. Бросай свой буфет, пока не поздно. Приходи к нам, с двумя пресс-мэнами работа пойдет быстрее…
— Пресс-мэнами?
— Ну, так по-ихнему гладильщик. Ося все-таки еще мальчик, он старается, но вдвоем было бы лучше. Я поговорю с Миррой, она тебя возьмет.
— Хорошо, папа. Я подумаю.
Илья улыбался, и даже обнял отца на прощание. Но, сбегая по лестнице, он несколько раз яростно хлестнул отрезом по стене, вымещая злость…
В мастерскую он даже не заглянул, а леденцы и пачку имбирного печенья отдал Сверчку.
Попутный ветер и течение пронесли лодку вдоль южной оконечности Манхэттена, а в Гудзоне Илье пришлось поработать парусом.
— Ну, как, босс, ты доволен лодкой? — спросил его Сверчок, когда они, наконец, причалили к плотику на стоянке.
— Сойдет, — бросил Илья. — Скажи отцу, пусть заглянет в салун вечером. Ты сегодня хорошо поработал, но тебя я уже угостил. Надо бы угостить и Спиро.
— Вот и спросишь сам у него! — многозначительно сказал мальчишка. — Сам спроси, где орудуют пираты. Вот увидишь, он тебе такое расскажет!
От причала Илья направился не к салуну, а на Гринвич-стрит, где, как он слыхал, владели небольшим магазином братья Шекеры. Старший, Ури, часто заглядывал в салун. Днем. А младший, Соломон, сутки напролет торчал за прилавком. Илья видел его только раз, когда тот занес Гарри Хиллу какие-то неимоверной красоты носовые платки. Наверно, поэтому он и думал, что братья Шекеры торгуют мануфактурой. Оказалось, что на прилавках у них есть все, что только можно отыскать на городской свалке.
