К тому же был он неуловимо, но все-таки слишком интеллигентен для провинциального мента, как будто дома он читает Акунина, а не Корецкого. Как сказал однажды Плющ, увидев у Палыча по телевизору сцену из какого-то сериала:
Ментов с такими хвостами не бывает.
Герой фильма, майор милиции, действительно носил длинные волосы, перехваченные резинкой.
Что, выгоняют из органов за неуставную форму одежды? - ехидно спросил тогда Платонов.
Нет, просто те, кто носит такую прическу, не идут туда работать, - спокойно парировал Плющ.
Вот и сейчас что-то неясное мешало Владимиру Павловичу поверить своему вновь обретенному родственнику, как будто сзади у того виднелась косичка до пояса. Платонов даже покосился на собеседника, желая удостовериться, так ли это.
А вы меня навестить приехали, Сергей, или по своим делам каким-то? - вдруг спросил он.
Но «сын» был или настоящим ментом, или очень хорошо подготовленным человеком.
Я должен допросить тут одного персонажа, - без паузы ответил он, - по факту хищения на строительстве. Конечно, можно было прислать «отдельное поручение», но я попросил Кузьмича, это наш полковник, направить меня сюда - хотел с вами встретиться. Дорога и гостиница за казенный кошт, а питаться на свои.
«Гостиница? - обрадовался в душе Владимир Павлович. - Это хорошо. Ночевать я его теперь не оставлю и совесть будет чиста - не на вокзале придется жить. А вообще мент, хороший сыскарь мне бы сейчас пригодился. С другой стороны, не сдавать же ему племянника? А впрочем, почему и нет? Если он пришел ко мне и все про меня знает, значит, я давно у них в разработке. Отложим в сторону вопрос, кто они и зачем я им понадобился, просто признаем, что знают они про меня немало, может быть, пасут, слушают телефон. И про мой интерес к Лериной и ее племяннику должны быть в курсе».
Так у вас здесь знакомые коллеги должны быть? - то ли спросил, то ли сказал утвердительно Платонов.
Конечно, и немало, - немедленно согласился Сергей, - я же здесь не в первый раз. А вам какая-то помощь требуется?
«Была не была.»
Мне хотелось бы найти одного человека, - медленно начал Владимир Павлович, - а я не понимаю, как это сделать.
Что мы про него знаем? - «сын» достал из кармана потрепанную записную книжку и дешевую ручку. - Имя, фамилия, отчество, место жительства, дату рождения? Он москвич?
Если бы я знал все это, - саркастически сказал Платонов, сомнения все еще жили в нем, - зачем бы я к вам обращался?
Но если мы не знаем о нем ничего, - почти обиделся Сергей, - то мы ничего о нем не узнаем.
Сраженный таким, совершенно в духе Козьмы Пруткова, афоризмом, Владимир Павлович решился.
Его зовут Руслан, - Платонов вспомнил словоохотливых кумушек, - ему, я думаю, около двадцати лет, и я знаю, где он жил около года назад.
Это уже лучше, - Сергей старательно записывал. - Можете дать словесный портрет разыскиваемого?
«Все-таки - мент, - решил Платонов. - Может, я напрасно на него грешу? Почему у его матери не мог быть другой мужчина, она от него родила, а сыну сказала, что папа живет в Москве?»
Никогда в жизни его не видел, но приблизительно знаю, где живет человек, который смог бы его опознать.
Что-нибудь еще про родственников или знакомых? - «сын» явно очень хотел понравиться «отцу».
Единственная его родственница, - Платонов вздохнул, - о которой я знаю, сегодня погибла.
Пока он не сказал ничего, что вывело бы их на конкретного человека, но надо было решиться и идти до конца и рассказывать все или почти все, хуже будет, если Сергей узнает о смерти старухи сам.
Тот отложил ручку и блокнот и уставился на «папу». Что-то даже в его посадке изменилось.
Не уверен, что там был криминал, - как ни в чем не бывало сказал Владимир Павлович, - Скорее взрыв бытового газа.
А вы не хотите мне рассказать все? - фальшиво дружелюбно спросил Сергей.
Нет, не хочу, - жестко сказал Платонов. Он вдруг понял, что его смущало - «сын» пришел всухую, без водки. То, что Палыч не пьет уже много лет, мог знать человек, который занимался его персоной какое-то время, но не явившийся с поезда прямо к нему гость. А представить себе непьющего мента мог только человек, который никогда не был в России. Противоречие в понятиях, все равно что неграмотный библиотекарь.
Выходит, он все зря рассказал про Руслана? С теми данными, которые он предоставил, найти парня теперь не составит труда.
Может, выпьем? - Владимир Павлович резко встал из-за стола. - За встречу, за знакомство.
Рад бы. - смутился Сергей, - только я десять дней как из больницы, операцию по поводу язвы желудка делали. Тридцать пять дней еще потерпеть осталось.
Глава 12
Она объявилась сама, позвонила в дверь и пригласила на ужин. Палыч, который только что вернулся домой и решал, чем лечить ссадину на щеке, даже подпрыгнул на месте от неожиданности, когда раздался звонок.
Он вышел проводить «сына» до метро, сказав, что нужно купить хлеба. Хлеб действительно кончился, и Платонов мог легко обойтись и без него, но ему хотелось узнать, не ждет ли кто-нибудь Сергея внизу и как он отреагирует на такое предложение. Пока гость легко и непринужденно отводил все «коварные» вопросы.
Расстались они как-то скомкано: ни тот, ни другой не знали, как положено вести себя в таких случаях.
Они вышли из арки, дошли до последнего работавшего еще в это время углового магазина, где и попрощались. Сергей пошел к метро, - слава Богу, не пришлось просить его уйти, он поднялся сам, пообещал позвонить, как только будут новости о Руслане, а Платонов действительно купил себе хлеба и любимые сухари с маком и повернулся, чтобы идти домой.
В арке его ждали. Двое молодых невысоких, но плотных парня отделились от стены и направились к Владимиру Павловичу. Внутренне он был готов к подобной ситуации: жизнь в Москве приучила к постоянному чувству опасности на вечерних и ночных улицах. Он прикинул, сколько денег в карманах, понял, что немного, и почти успокоился.
Дед, закурить есть? - спросил шедший впереди, попыхивая сигаретой.
Я не курю, - срывающимся голосом ответил Платонов.
Так на хрен ты живешь? - не понял парень и ткнул Владимира Павловича кулаком под ребра.
Перехватило дыхание, руки непроизвольно разжались, и сумка упала на землю. Пакет с сухарями от удара лопнул, и они изящным веером рассыпались по снегу.
Били его не долго и не зло. Палыч лежал, подтянув колени к животу, чтобы защитить живот, а руками закрывая голову. Так, он где-то читал, надо делать, чтобы спасти самые уязвимые части тела. Он только беспокоился, что попадут по позвоночнику, где и так уже давно болело, что для себя он называл «радикулитом».
