– Да просто, – пояснила Нина. – Представляете волокиту
воскрешения из мертвых? Справок заставят собрать чемодан. Отнесла сегодня
заявление в паспортный стол, что якобы сумочку украли, а там документы. Через
две недели новый получу, и все дела.
У меня на мгновение пропал голос.
– Но ведь Шабанову кремировали под вашим именем.
– Ну и что? – заявила поэтесса. – Ей теперь все равно.
– Значит, на нише прикрепят табличку «Сундукян Нина
Вагановна»?
– На могильной плите можно написать любое имя. Кстати, никто
не собирается забирать урну из крематория. Ее там год подержат, а потом
захоронят как невостребованный прах за госсчет.
У меня сильно застучало в висках, очевидно, от подобных
заявлений кровь бросилась в голову.
– Послушайте, – попробовала я воззвать к человеколюбию, –
сами говорили, будто Людмила ваша подруга. У нее осталась дочка. Начнут искать
Милу, никому и в голову не придет, что тело уже кремировано под другим именем.
Нельзя так, следует навести порядок.
Нина ухмыльнулась:
– Ну, подруга – это сильно сказано, просто хорошая знакомая.
Ни про какую дочку я и слыхом не слыхивала, а родственников у нее никаких нет,
искать некому. Ей уже без разницы, все равно сожгли, а мне волокита и головная
боль.
Я злобно ткнула пальцем в красную кнопку. Жалобно пискнув,
«Эрикссон» отключился. Нет, какова! Интересненько, как она думает получить
новый паспорт, коли числится покойницей? Рассчитывает на нерасторопность наших
соответствующих служб? Надеется, что информация о ее «смерти» еще не достигла
паспортного стола? Что ж, такое возможно. Получит другой документ и преспокойно
станет жить дальше. И абсолютно никого не волнует судьба маленькой девочки,
потерявшей мать. Я вытащила снимок и еще раз посмотрела на веселые, счастливые
лица. Потом завела мотор и поехала домой. Обязательно найду тебя, Верочка!
Глава 8
Дома опять дым коромыслом. В прихожей чьи-то пальто и
куртки, из гостиной доносятся раскаты смеха. Я тихонько вошла в комнату.
– Ой, мусечка, – кинулась мне навстречу Маня, – Филя тут
всем гадал, а сейчас мы совершаем обряд изгнания злых духов.
В гостиной толпилось человек десять неизвестных мне людей. У
всех в руках свечи и какие-то бубенчики.
– Дашка, – крикнула Алиска, – ну наконец-то! Филя, дай ей
быстренько трамболо.
– Что? – изумилась я.
– Так называется колокольчик, которым отгоняют злых духов, –
пояснила раскрасневшаяся Ольга. – Мы сейчас выстроимся особым, магическим
порядком и двинемся вокруг дома.
Я в ужасе поглядела на невестку.
– А где Кеша?
– Собак одевает, – ответила Зайка.
Не успела она закрыть рот, как в гостиную вошел Аркашка. От
изумления я чуть не грохнулась оземь. На голове сына красовалась странная
шапочка с рожками, украшенными бубенчиками, больше всего напоминающая колпак
шута. У Банди и Снапа на шеях тоже колокольчики, Хучик упакован в какой-то
комбинезон из серебряной ткани, а Жюли и Черри украшены перьями из хвоста
вороны.
– Так, живо стройтесь! – распорядился Филя.
Присутствующие бестолково заметались. Но колдун железной
рукой навел порядок.
– Первым пойдет Аркадий, хозяин дома, с ротвейлером. Следом
Дарья со Снапом.
Мне дали поводок в левую руку, а в правую всунули тяжелый
бронзовый бубенчик.
– Отлично, – командовал маг, – следом мужчины по старшинству
с другими собаками, потом женщины. Маша в самом конце.
– Не хочу быть последней, – начала капризничать девочка.
– Не спорь, а то в жабу превращу, – пообещал Филя.
Потом он взял в руки жезл, украшенный перьями. Ирка таким
сметает пыль с картин. Ледяной мартовский ветер влетел в холл. Алискин любовник
поднял руки вверх и пошел во двор, громко завывая:
– О-о-о-иа-ей!..
Дошагав до двери, Филя возмущенно стукнул жезлом в пол и
повернулся к нам.
– Полное безобразие, так никогда злых духов не прогнать.
Петь должны все, а когда стукну палицей о землю, нужно закрыть рты и в молчании
трясти бубенцами. Поняли?
– Да, – раздался многоголосый хор.
– Тогда вперед! – приказал колдун.
Он снова двинулся к выходу, размахивая идиотской метелкой.
– О-о-о, и-и…
– Ей, ей, и-и-и, – завыли домашние и гости, подтягиваясь за
ним во двор.
Снап принялся лаять, а Банди моментально налил лужу. Наш
храбрый питбуль при малейшем намеке на опасность моментально писается.
– А-а-а! – стонал Филя.
– У-у-у! – вторили остальные.
Возмущенная до глубины души, я тем не менее почему-то выла
вместе со всеми. Процессия медленно потянулась вокруг дома. Колдун резко встал
и стукнул палкой о землю. Все моментально замолкли и затрясли колокольчиками.
– О-о-о! – продолжала орать Маня.
– Нет, это просто невероятно! – вспылил шаман. – Неужели
трудно запомнить: когда жезл ударяется о твердь, все закрывают рот.
– Простите, – пролепетала Маша, покрываясь пятнами, –
забыла.
– Ничего, – неожиданно ласково заявил Филя, – ты, детка, не
виновата. Все неудачи объясняются просто: есть среди нас человек, который не
верит в изгнание духов, и он подсознательно нам мешает. Но мы объединим усилия
и победим зло.
Я покраснела. Скажите, пожалуйста, какой психолог! Имени не
называет, только намеки.
Следующий час провели в саду. Сначала ходили хороводом
вокруг дома, потом прыгали на левой ноге, трясли головой, кланялись божеству
Юмо и отгоняли злого Мумо. Наконец Филя обрызгал всех какой-то резко пахнущей
голубой жидкостью и повелел:
– А теперь можно вернуться, дом очистился.
Замерзшие и проголодавшиеся, все толпой кинулись в теплую
столовую, где приветливо горел камин.
На столе пускал пар чайник. Я с благодарностью покосилась на
веселую Алиску. И кипяток у нас теперь всегда, и обжигающий кофе. Картошка
выглядит изумительно: аккуратные, ровные клубни, посыпанные укропчиком, и мясо
зажарено в духовке огромным куском.
