Мы отправили близнецов с Серафимой Ивановной на отдых, как
только заболела Маня, подальше от инфекции.
– Кто еще в доме?
– Домработница и кухарка.
В этот момент, страшно воя, во двор влетели два «рафика».
Оттуда вылезла целая команда странно одетых людей. Все укутаны в брезентовые
комбинезоны, на ногах нечто, напоминающее сапоги, на лицах резиновые шлемы,
огромные очки и респираторы. Четверо держали в руках баллоны с распылителями,
трое тащили носилки.
– Где? – спросил один.
– Второй этаж, – ответила врач.
Санитары, гремя носилками, понеслись наверх, перескакивая
через ступеньки. Оставшиеся принялись методично обрызгивать едко пахнущей
жидкостью холл.
– Что вы делаете? – возмутилась я.
Но никто не ответил. Бригада действовала быстро, ловко,
споро. Не прошло и двух минут, как появились носилки. Я обомлела.
Кешу упаковали в большой черный мешок, как труп. Только лицо
открыто, но на нем холщовая маска, респиратор и очки.
– Что это? – пробормотала я.
– Собирайтесь, – велел командный голос.
– Куда?
– С нами поедете.
Из кухни вышли с обалдевшими лицами Ирина и Катерина.
– Зачем? – недоумевала я.
– Тревога номер два, – пояснил глухо голос.
Из-за дурацкой одежды непонятно, кто с вами разговаривает –
мужчина или женщина.
– С места не сдвинусь, – твердо заявила я, усаживаясь в
кресло, – пока не объяснитесь…
– Тревога номер два! – с ударением повторило существо
неизвестного пола.
– Ваш сын привез из Индии черную оспу, – пояснил один из
врачей, таскающих баллон, – всех общавшихся с ним необходимо изолировать.
В висках мелко-мелко застучали молоточки, Ирка взвизгнула.
– Как черная оспа? – пролепетала я. – Откуда?
– Он делал прививки перед полетом в Дели?
– Нет.
– Ну и что вы хотите, – продолжал сипеть через респиратор
врач, – в Индии постоянно вспыхивает эта зараза. Очень безответственно
отправляться в такую страну без прививки.
Нас впихнули в «рафик», Кешку уже увезли на другой машине.
– Но наверху больная девочка, потом, у нас живут гости.
Врач плотно закрыл дверь и ответил:
– В доме останется эпидемиологический пост, всех прибывающих
поместят в изоляторы.
– Что же с нами будет? – поинтересовалась Катерина.
Вопрос повис в воздухе, оставшись без ответа.
– Если черная оспа тревога номер два, то номер один какая
болезнь? – робко тронула я за рукав доктора.
– Чума, – сообщил инфекционист.
Глава 19
Очевидно, стресс каким-то образом повлиял на зрение и
память, потому что совершенно не помню, как нас вели и куда. Очнулась только в
маленькой комнатенке с убогой обстановкой: железная кровать, железный стул и
тумбочка, смахивающая на допотопный сейф без дверцы. Прямо в комнате, словно в
тюремной камере, находился устрашающего вида, но кристально чистый унитаз без
бачка. В нем с ревом неслась вода. У стены небольшая раковина. Но больше всего
изумляла входная дверь. К ней был приделан очень необычный ящик.
Ничего не понимая, я рухнула на кровать и машинально
пощупала простыни – бумажные. Потекли минуты, затем часы. Ко мне никто не
приходил. Ровно в семь за дверью залязгали железки. В двери приоткрылось
окошко, две руки в резиновых перчатках высунулись из ящика и протянули бумажную
тарелку с пластмассовой ложкой.
– Ужин, – раздался утробный голос.
Я схватила поданное – пшенная каша, кусок хлеба и граммов
двадцать масла.
Ящик снова приоткрылся, и те же руки протянули одноразовый
стаканчик с тепловатой бурдой.
Есть не хотелось. Молча поковырявшись в каше и даже не
попробовав «чай», я улеглась и попыталась задремать.
Не тут-то было. Ящик снова ожил.
– Посуду, – велел «баландер».
– Позовите врача, – попросила я, отдавая тарелочки,
стаканчик и миску.
Никакого ответа. Вдруг из коридора раздался громкий, резкий
голос:
– Сливу вам в жопу, мудаки сраные.
Так, значит, Алиску тоже запихнули сюда, и она теперь
выражает негодование всеми доступными способами. «Кормушка» прикрылась, опять
тишина. Я вновь улеглась на тощую, воняющую каким-то лекарством подушку. Одежду
отобрали, взамен выдали ночную сорочку с невероятным экстремальным декольте.
Меня стала трясти ледяная дрожь.
Кое-как согревшись, попыталась заснуть, стараясь не думать о
завтрашнем дне. Черная оспа! Помню, была ребенком, когда в начале шестидесятых
один столичный художник, побывав в Индии, привез в Москву эту страшную заразу.
Он и его семья как будто бы скончались, квартиру выжгли, входную дверь забили
просмоленными досками. Соседи по лестничной клетке съехали кто куда, а в школах
спешно провели вакцинацию детей. Господи, наши животные! Одни в доме, бедняги,
скорей всего голодные.
Дверь распахнулась. На пороге возник приятный мужчина. Я
кинулась к нему, подхватывая падающую с плеч рубашку.
– Что с Кешей?
– Полный порядок, – оповестил, улыбаясь, доктор, – у вашего
сына ветрянка!
– Ветрянка?
– Именно так, – сиял врач, – сейчас быстренько по домам
отправитесь.
Я взглянула на часы – полпервого.
– Прямо ночью?
– В принципе можем оставить, – сверкал белозубой улыбкой
доктор, – продержим до утра, только на вашем месте бежал бы из инфекционного
отделения по-быстрому.
И тут до меня наконец дошла информация. Ветрянка! Никто не
умрет! Скорей в Ложкино!
– Как могли устроить нам такое, – накинулась я на врача с
кулаками, – уму непостижимо! Перепутать с черной оспой!
– Тише, тише, – забормотал «гиппократ», отступая в коридор,
– у вашего сына инфекция в такой форме, что живого места ни на лице, ни на теле
нет. Опять же, приехал из Индии, вот врачи сразу и не разобрались. Лучше
перебдеть, чем недобдеть.
