Глава 24
Домой прискакала радостная. По дороге купила двадцать штук
пирожных и много конфет. Устроим сегодня чаепитие, наконец-то расследование
сдвинулось с мертвой точки, скоро увижу Верочку, а там уж придумаю, как
выкрасть девочку. И вообще мои домашние все очень милые, ласковые, приветливые,
а Алиска не такая уж и грубиянка, ну и пусть отпускает свои непроизвольные
словечки, если ей от этого легче. Кстати, Филя, кажется, на самом деле неплохой
врач. Капли, которые он дал мне от мигрени, действовали самым волшебным образом,
голова переставала болеть сразу. Иногда просто нюхала пузырек и выздоравливала.
По-своему симпатичен и Фредди…
Переполненная счастьем, я толкнула дверь в гостиную и
увидела Алиску с газетой на диване. Ольга сидела возле телевизора. Похоже, она
превращается в нарцисса, опять любуется видеозаписями «Мира спорта».
– Нравится? – спросила я.
Зайка повернула голову и недовольно заявила:
– Отвратительно. Под глазами тени, нос длинный, волосы как
мочалка, смотреть невозможно…
– По-моему, ты слишком к себе критична, – засмеялась Алиска,
не отрываясь от статьи. – На экране изумительно смотришься, намного лучше, чем
в жизни!
– Ты хочешь сказать, на самом деле я выгляжу еще хуже, чем
тут? – указала Ольга пальцем в сторону «Панасоника».
– Конечно, – заявила балерина, – в жизни ты лахудра
лахудрой, ничего особенного, а в свете софитов превращаешься в красавицу.
Кстати, чаще с людьми случается наоборот. Приходит такая вся из себя роскошная,
просто Мерилин Монро, а глянешь из зрительного зала на сцену: мочалка мочалкой.
Зайка задохнулась от негодования.
– Никакая я не мочалка!
– Нет, – спокойно подтвердила Алиска, опуская газету, – ты
больше походишь на кошелку!
Но я уже не слышала их перепалку. Мои глаза в изумлении
уставились на лицо подруги. Куда подевалась ее изумительно ухоженная, просто
фарфоровая кожа? Щеки, лоб, подбородок и даже шею покрывали отвратительные
красные нарывы.
– Алиса! – вырвалось из моей груди.
– Что? – совершенно спокойно отозвалась подруга.
В эту секунду в комнате возник Фредди. Морда животного
переливалась всеми оттенками зелени. Несчастную мартышку обмазали, наверное,
литром зеленки.
– Котеночек мой любимый, – заворковала Алиска, – поди сюда,
поцелуй мамочку.
Мартышка послушно двинулась на зов.
– Алиса! – завопила Зайка. – Алиса!
– Я уже двадцать пять лет Алиса, – отозвалась балерина.
Пропустив мимо ушей восклицание о явно заниженном возрасте,
я поинтересовалась:
– Что с тобой?
– Ничего, – пожала плечами балерина, – а что должно быть? Да
чего вы так на меня уставились, будто у меня на голове грибы растут?
– Давно в зеркало смотрелась? – хором поинтересовались мы с
Зайкой.
Алиска лениво зевнула.
– Господи, в этом доме невозможно добиться покоя.
Только-только прилегла отдохнуть, взяла газетку… Нет, налетели, как бакланы
злобные, замахали крыльями…
Ольга подсунула возмущающейся гостье под нос пудреницу.
Алиска невольно кинула взгляд внутрь коробочки и заорала:
– Боже! Что вы со мной сделали!
– Ничего мы с тобой не делали, – откликнулась Зайка,
судорожно выключая телевизор.
– Ужас, ужас, ужас, – продолжала выкрикивать экс-мадам
Полянская, ощупывая дрожащими пальцами гнойники.
– Больше целуйся со своей обезьяной, – рявкнула Ольга,
спешно ретируясь из комнаты, – во всяком случае, я не спущусь больше вниз, пока
ты не вылечишься. Мне только не хватало подцепить эту жуткую заразу, уж не
знаю, ветрянку или аллергию…
– Аллергия не заразна, – заявила появившаяся на пороге Маня.
– Это ты виновата, – вызверилась Ольга на золовку, –
пожелала себе ветрянку. А о нас не подумала? Интересное дело, как я сниматься
буду с такой рожей?
– Кошмар! Жуть! – то и дело выкрикивала Алиска, расстегивая
кофточку.
Стало видно, что грудь и плечи также густо обсыпаны прыщами.
– Только о себе думаешь, эгоистка! – обозлилась Маня на
Зайку. – У тебя вместо сердца телевизор!
– А у тебя вместо головы – консервная банка, – отреагировала
Ольга.
– Вызовите немедленно доктора, умираю… реанимацию, носилки,
в больницу, срочно, – топала ногами балерина. – Мне завтра «Лебединое»
танцевать! Можете себе представить лебедя в фурункулах!
– Ты так далеко стоишь, что лица не видно, – съехидничала
Оля, – а я двадцать минут крупным планом вещаю на всю страну и ближнее
зарубежье.
– Ох-ох-ох, звезда эфира, жопа на тоненьких ножках, –
завелась Алиска, – говном занимаешься, по бумажке чешешь, а я создаю образ!
– Хватит, – не выдержала я, – как вам не стыдно! У тебя,
Ольга, на лице ничего нет, а у Алисы скорее всего аллергия! Никто не виноват.
Ветрянка – детская инфекция, навряд ли вы ее подцепили, вы, надеюсь,
давным-давно переболели в детстве!
– А Аркашка почему заразился? – влезла Маня.
Я пожала плечами.
– Он в свое время как-то избежал этой болезни, вот и слег.
– Все из-за тебя, – снова налетела Зайка на Машу.
– Слушай, – попыталась я утихомирить страсти, – просто
смешно. Неужели и впрямь полагаешь, будто здесь ямба сыграла решающую роль?
– А как же! – воскликнула Зайка.
– Конечно! – подтвердила Манька, подскакивая к пирожным. –
Каждый пожелал что хотел, Филя гарантировал исполнение.
– Филя, – взвыла Алиска, – когда надо, его никогда на месте
нет!
Я тихонько вышла из гостиной. Пусть разбираются сами, ну как
можно всерьез разговаривать с людьми, истово верящими в колдовство, магию и
шаманство!
Ночью опять не могла заснуть. Уже давным-давно переругавшись
и сладко помирившись, разбрелись по кроватям домашние. Собаки устроились на
диванах, мирно храпящий Хуч лежал на спине, выставив круглое жирное брюшко. На
кухне не горит свет, а у Ирки в комнате уютно мерцает ночник. Всем хорошо, лишь
я маюсь у окна, пытаясь обуздать бунтующие мысли.
