В годы своего правления Радэй благодаря удачным войнам, прежде всего с флатонами, и умелому государственному управлению поднял доходы страны до такого уровня, которые никогда и не снились последующим авидронским правителям. Древние тхелосы и летописцы, ликуя, сообщали в своих онисах, что только за последний год правления Радэй получил от различных полисов в виде откупа, податей или платы за защиту, а также с приисков и рудников, а также от выгодной продажи рабов и прочего и прочего, две тысячи фуриш золота. В сохранившихся писаниях очевидцы рассказывали, что труднее всего тогда было придумать, что бы еще такое возвести. Да так, чтобы побольше потратить.
Впоследствии всякий новый правитель Авидронии, будь то отпрыск древних династий или выбранный народом инфект, считал своим первейшим долгом продолжать строительство Грономфы, стремясь оставить и после себя монументальные вехи своего мудрого правления. Но при всех трудах и неимоверных затратах никто не смог подарить потомкам сооружения более значительного и совершенного, чем грономфский Дворцовый Комплекс авидронских правителей. Его построил Радэй в конце своего поистине божественного пути как финальный и самый яркий аккорд всех своих созидательных трудов, всей своей жизни, как вечный памятник самому себе, самый величественный из существующих.
ДозирЭ родился и вырос совсем недалеко от Дворцового Комплекса. Еще мальчишкой вместе со сверстниками он взбирался на Холм Мужества, откуда было прекрасно видно гигантскую цитадель со всеми ее дворцами, хиронами, форумами, казармами, исполинскими золотыми львами и чудными парками. Совсем недавно на этом холме воздвигли храм Инфекта, а тогда на его пологой вершине, утопая в кронах плодовых деревьев, возвышалось святилище Гномов, а рядом, в окружении каменных фонтанов, располагались Евландпиевы купальни.
Босоногие «воины» поднимались на самую высокую точку, туда, где обнажалась, разорвав тонкий почвенный слой, порода светлого слоистого камня, и долго смотрели в сторону Дворцового Комплекса, показывая друг другу мечами-палками, на что следует прежде всего обратить внимание. В те времена молодые деревья, посаженные там, бутоны и красноигольчатые юки, еще не успели разрастись и не скрывали своей буйной листвой всего, что там происходило. Мальчишки могли видеть, как сменяются стражники в золотых доспехах и белых плащах, как въезжают через Церемониальные ворота конные процессии, а если повезет – как спускается по лестнице Главного дворца сам Божественный в окружении пестрой свиты.
Думал ли тогда любопытный сорванец, что когда-нибудь будет и сам жить на территории этого города дворцов, ходить по тем же парковым дорожкам, по которым ходит Инфект, и видеть на расстоянии вытянутой руки всю эту божественную красоту. А мог ли юнец из бедной лачуги представить себе, что когда-нибудь будет стоять перед Божественным, глаза в глаза, разговаривать с ним, как с обычным человеком? Не мог. Только однажды слепой предсказатель на площади напророчил мальчугану при помощи речной раковины, что тот, когда вырастет, станет доблестным воином и будет служить в самом отборном отряде Авидронии. Но даже доверчивый Вервилл отнесся к словам старца с сомнением.
Итак, предсказание сбылось. Теперь ДозирЭ из окна своей дворцовой казармы видел Холм Мужества, покрытый новыми внушительными постройками, и вспоминал себя – худосочного неказистого мальчишку-драчуна с пытливым голодным взглядом. Знакомое место навевало сладкие, как сон, воспоминания о пахнущем приторными цветочными ароматами детстве.
ДозирЭ отошел от оконного проема и окликнул Кирикиля. Слуга не отзывался. Хозяин заглянул во все углы и, убедившись, что яриадца поблизости нет, спустился в конюшни. Там он и застал своего слугу, сидящего на полу со скрещенными ногами, в компании нескольких казарменных конюхов. Рядом с ними были разбросаны стекляшки, возле каждого игрока лежала кучка медных и серебряных монет. Подле Кирикиля, помимо кувшина с бродилом, громоздилась внушительная денежная горка грос и фив, имущество остальных при этом выглядело значительно скуднее.
Слуга, заметив хозяина, вскочил и виновато потупил взор. Только с утра он получил от него пол-инфекта в виде предварительной платы, и вот теперь самым бессовестным образом использовал их в игре. К тому же дурманящие напитки (а тем более дикарское пойло) в казармах Белой либеры были строго запрещены. Провинившийся, если это слуга, мог быть безжалостно побит и изгнан, а его хозяин наказан по всей строгости законов белоплащного воинства.
Конюхи, схватив свои монеты, в страхе разбежались. Вместе с ними куда-то делся кувшин с бродилом. Только цветные стекляшки остались лежать на выщербленных каменных плитах.
– Прости меня, доблестный рэм. Гаронны искусили меня, несчастного. Побей меня, ибо я заслужил самое серьезное взыскание.
ДозирЭ был взбешен:
– Нет, постой! Боюсь, что мне более не надобны услуги столь порочного человека. Ты говорил, что сегодня в Яриаду отправляется последний корабль и тебе во что бы то ни стало нужно передать деньги своим бедным братьям, которым в противном случае не удастся избежать в рабства. Ты обманул меня и к тому же нарушил святые законы Белой либеры.
Кирикиль опустил голову, и ему на глаза навернулись слезы.
– Да, я обманул тебя и достоин кары, – сказал он печальным тоном, сделал внушительную паузу и с пафосом продолжил: – Я обманул тебя. Дело в том, что мне нужно не пол-инфекта, а целый инфект для спасения своих младших братьев. Но я не мог просить у тебя большего. Поэтому и решил сыграть в стекляшки.
Слуга сгреб свои монеты и быстро пересчитал.
– Чуть больше инфекта чистого выигрыша, – подытожил он. – Половина по праву хозяина – твоя.
И он протянул ДозирЭ несколько серебряных монет.
Молодой человек отверг деньги, но с удивлением воскликнул:
– Как? Ты только что всё это выиграл?
– Твои глаза тебя не обманывают. Вот монеты, которые дал мне ты, а вот деньги, которые ранее принадлежали славным служителям этих великолепных конюшен.
ДозирЭ почесал затылок: «Невероятно!» – но тут заметил, что Кирикиль что-то прячет в кулаке. Он схватил его за руку и заставил разжать ладонь. На ней грономф увидел несколько красных стеклышек. Он осмотрел их и вдруг обнаружил, что стекляшки с обеих сторон одного цвета. Ему стало ясно, что Кирикиль жульничал. ДозирЭ схватился за рукоять кинжала.
– О негодяй, разве ты не знаешь, подобный обман карается малой ристопией? Разве ты не знаешь, что я отвечаю за твои действия и в лучшем случае получу «черный шнурок»?
Кирикиль рухнул на колени и опустил голову:
– Хозяин, или убей меня, или прости…
ДозирЭ долго «разговаривал» со своим слугой. Не обошлось без нескольких крепких тумаков. В конце концов, хозяин остыл и простил яриадца. Тот пообещал больше никогда не пить в казарме, не обманывать в игре в стекляшки и вообще в них не играть. С понурой головой он пошел искать конюхов, чтобы вернуть им выигрыш. Отойдя на несколько шагов, он обернулся и робко спросил:
