– Что там? – поинтересовался Идал.
ДозирЭ указал глазами на Эртрута. Эжин понял и, выдумав предлог, отправил старика с поручением в город.
– Что случилось? – опять спросил Идал, когда они остались одни. – Твои предки приходятся родственниками Радэю Великолепному? Или ты прямой наследник самого Яфы?
– Наоборот, – подавленно отвечал ДозирЭ.
– Что значит «наоборот»?
Вместо ответа белоплащный протянул онисы Идалу, а сам поник головой. Хозяин дворца, прекрасно владея староавидронским, быстро перечитал родовые свитки. Они явственно свидетельствовали о том, что далекие предки ДозирЭ по отцовской линии были изначально цепными рабами, и мало того – не авидронами, а неизвестно кем. Однажды, вернувшись из длительного похода, один авидронский интол пригнал несколько десятков тысяч пленных из покоренных им полудиких народов. Он обратил их в рабство и незамедлительно продал. Впоследствии один из прародителей молодого человека обрел свободу, став вольноотпущенником, еще через поколение предкам ДозирЭ удалось обосноваться в Грономфе и даже купить землю и построить дом с садом. С тех пор все последующие поколения рода перестали считаться мусаками и именовали себя авидронами, тем более что жены большинства мужчин происходили из исконных авидронских семей. Единственное, что немного утешало ДозирЭ, это то, что некоторые из его предков были капроносами и чаще всего не доживали до дряхлой старости, а находили свою смерть на манеже Ристалища с мечом в руках.
Вернув свитки, Идал попытался успокоить друга, но его хрупкие доводы оказались бессильны против неопровержимых фактов, извлеченных из медного цилиндра. ДозирЭ был в отчаянии.
На следующий день, покинув к вечеру Эврисаллу, ДозирЭ направил свои стопы в Морскую Библиотеку и взял там несколько книг, повествующих о завоевательных походах авидронских интолов. Придя во дворец Идала, он поднялся в свои покои и, обложившись принесенными фолиантами, всю ночь провел в поисках сведений, которые могли бы пролить свет на его происхождение. Но молодого человека ждало разочарование: он не смог обнаружить и намека на тот боевой поход малоизвестного авидронского интола, которым интересовался.
На том ДозирЭ и остановился, хотя теперь его неотступно преследовал стыд перед Идалом за свое рабское происхождение и ощущение собственной ущербности.
– Ты – мой друг «на крови», – увещевал Идал своего грустного товарища несколько дней спустя за трапезой в «Двенадцати тхелосах», – а остальное не имеет значения. Мы вместе прошли испытания, которых не выдержали бы и гаронны, изведали не только радость побед, но и горечь поражения, позор плена, не раз смотрели смерти в лицо. Разве такое забывается? Могут ли пошатнуть нашу священную дружбу какие-то ветхие свитки?
ДозирЭ был очень тронут. «Ах, Идал! Верный друг! Как дорог ты мне! Ты один способен на такую теплоту и душевную щедрость», – думал он.
В тихое и уютное помещение, где пировали друзья, заглянул Арпад и поинтересовался, не надо ли еще чего-нибудь? Идал попросил горячего земляничного настоя, который в последнее время полюбил, утверждая, что он прекрасно утоляет жажду и восстанавливает силы. ДозирЭ же, совсем потерявший аппетит с тех пор, как заглянул в свой родовой жезл, ограничился лишь еще одним зайцем, приготовленным на вертеле, и еще одним кувшином густого виноградного нектара.
Последнее время кратемарья окончательно перестала справляться с наплывом посетителей: мест в главной зале было не так уж много, и в ход пошли внутренние помещения, предназначенные для постояльцев. Первое время Арпад старался придерживать для хозяина кратемарьи лучшее место в общей зале, но вскоре Идал заметил, что из-за этого несколько паладиумов чистой наживы ежедневно ускользают из его кошеля, и вместо благодарности выказал ему явное недовольство. С тех пор друзья трапезничали в отдельном помещении, чем, впрочем, вполне довольствовались.
Арпад давно уже был не тем отчаявшимся обездоленным человеком и худым неразговорчивым слугой, каким его увидели ДозирЭ и Идал чуть более полугода назад. Лицо его округлилось, глаза блестели, он твердо стоял на ногах. За время отсутствия белоплащных в Грономфе ему удалось так преобразить «Двенадцать тхелосов», что постоянные посетители, входя внутрь, ничего здесь не узнавали, полагая, что ошиблись дверью. Молва о вкуснейших блюдах и тонких напитках, подаваемых здесь за умеренную плату, быстро распространилась в центральной части города, а чуть позже докатилась и до окраин. Бывший страж порядка старался изо всех сил: закупал только самую отменную снедь, используя для ее приготовления мудреные старинные рецепты или рецепты, которые выпытывал у путешественников, целыми днями гонял слуг, лично выезжал в далекие поместья, чтобы увидеть виноградники и винодельни, которые поставляли ему вино.
– Арпад изобретателен, будто был не гиозом, а с ранних лет прислуживал в кратемарье, – произнес Идал, когда тот вышел.
Однако ДозирЭ думал о своем и пропустил мимо ушей слова товарища. Эжин это заметил, но не обиделся, а дружески положил руку ему на плечо.
– Тебе до сих пор не дает покоя твой родовой жезл? Забудь. Видят Гномы, так будет лучше. Ты авидрон, белит, айм Белой либеры. Сдались тебе эти свитки, от которых в любом случае нет никакого проку!
– Да, конечно, – рассеянно проронил белоплащный воин.
– Послушай, рэм, – Идал лукаво прищурился, – давно хотел у тебя спросить. Где ты пропадал так долго во время пира у Инфекта? Помнишь? Одрин два раза ходил тебя искать.
ДозирЭ вздрогнул. Именно об этом, а вернее, о своей несчастной возлюбленной Андэль он только что думал.
– Я ходил? – удивился белоплащный воин. – Никуда не ходил…
Однако после небольшой паузы ДозирЭ махнул рукой и рассказал другу во всех подробностях о тайном свидании с Андэль у развалин Тобелунга. Идал закивал головой, показывая, что так и предполагал.
– Она хочет бежать из Дворцового Комплекса, хочет, чтобы я помог ей это сделать, забрал ее…
Идал нахмурился. Потом поднял руку, заставив белоплащного воина замолчать, поднялся, подошел к двери и выглянул наружу. Убедившись, что их не подслушивают, он вернулся на место, и против обыкновения, налил себе полную чашу нектара. Опустошив ее одним махом, как в старые добрые времена, торговец тут же наполнил чашу снова и, понизив голос, произнес:
– Даже эта твоя встреча с Андэль уже грозила тебе галерами или переводом в самую дальнюю партикулу, если б вас застали вдвоем в уединенном месте. Не можешь же ты всерьез думать о том, чтобы выкрасть Андэль из Дворца Любви?
– Почему бы и нет? – ДозирЭ расправил плечи, показывая, что ему всё нипочем.
– Если вы попадетесь, тебя посадят в клетку и отправят во дворец Наказаний, где толпа будет много дней наслаждаться твоей медленной смертью, оскорблять тебя, плевать в тебя, насмехаться над тобой, ничего не зная о твоей любви и твоих страданиях. А ты будешь мучиться жаждой, ты будешь испражняться под себя, а гнусные мухи устроят пир на твоих загнивающих ранах, которыми будет покрыто всё твое тело. Вероятно также, что с тебя срежут скальп…
