– Воспользуйся мной, я передам, – предложил ДозирЭ.
– Ни в коем случае – только в руки. Таковы указания, – отвечал Семерик.
Убеждать Семерика хоть в чем-то нарушить высшее повеление было бессмысленно. ДозирЭ в раздумье почесал затылок.
– Не бойся, ДозирЭ, мы не причиним никому из вас зла, как бы этого нам ни хотелось. Как только я выполню поручение, мы сразу покинем это захолустье.
Андэль сама вышла из своего укрытия. Семерик сухо приветствовал девушку и протянул ей небольшой резной ларец из черного дерева. Она приняла его и вдруг едва удержала под внезапным весом.
Белоплащные отказались от любезно предложенной им трапезы и только напоили лошадей. После этого они тут же вскочили в седла и умчались прочь.
ДозирЭ и Чапло подошли к Андэль. Тут же появился Кирикиль, со своим первобытным оружием на плече. Девушка поставила ларец на землю и приготовилась его открыть.
– Будь осторожна, рэмью, – предупредил яриадец. – В ларце может сидеть золотохвостка. Этот изящный способ убийства широко применяется в Яриаде и действует безотказно, потому что никто не может совладать с любопытством – отказаться посмотреть, что лежит в заветном ящичке.
Слова Кирикиля были восприняты более чем серьезно. ДозирЭ отстранил возлюбленную и, пользуясь кинжалом, отогнул щеколду и откинул крышку ларца. Зеленые, красные и желтые лучи ударили ему в глаза. А еще голубое сияние. Мужчины открыли рты: ларец был полон самых изумительных драгоценностей. Золото, изумруды, рубины, алмазы, лотус. Андэль с одного взгляда поняла, что перед ней все ее драгоценности – те самые, которые она получила в подарок от Алеклии и которые во время побега оставила, как бы возвращая, в своих покоях во Дворце Любви.
– О, Великаны! Здесь добра по меньшей мере на пятьсот берктолей! – воскликнул Кирикиль.
– Ошибаешься, – холодно возразила Андэль, – эти камни оценены в тысячу двести берктолей.
– Смотрите, какое-то послание, – заметил ДозирЭ. Он извлек из ларца небольшой свиток и рассмотрел печать из яриадского воска. Она принадлежала Инфекту. – Это тебе. – Молодой человек с хмурым видом протянул находку девушке. Андэль взяла свиток и смело надломила печать…
Это было прощальное письмо Алеклии, обращенное к своей бывшей фаворитке, написанное удивительно изящным слогом. Общее настроение послания было добрым и немного грустным, хотя кое-где и проскальзывали нотки обиды и легкого порицания. В заключение правитель Авидронии просил в память о нем принять эти драгоценности, а в дальнейшем поступить с ними так, как девушке заблагорассудится…
Вечером того же дня после сытной трапезы ДозирЭ почувствовал к своей возлюбленной непреодолимое влечение и впервые после известных грономфских событий решил навестить ложе Андэль. Однако девушка под благовидным предлогом не приняла его темпераментных ухаживаний. Бывший воин разочарованно ретировался в свой угол. Виноватым в своем унизительном отступлении он почему-то посчитал злополучный ларец.
На следующее утро, едва только погасли звезды, старик Чапло, хоть и был подслеповат, заметил в дальних зарослях виноградника скрывающихся людей – двоих или троих. Он сказал об этом ДозирЭ. Тот ничуть не удивился, предположив, что это подосланные убийцы, и тут же составил военный план, по которому Чапло вменялось отвлекать внимание лазутчиков, он же и Кирикиль должны были обойти злоумышленников с тыла, сделав внушительный крюк через сады, и внезапно атаковать непрошеных гостей. Андэль вновь отвели в конюшни. Там же спрятали ларец с драгоценностями Инфекта.
Сначала всё складывалось удачно, но, когда ДозирЭ и Кирикиль завершили свой блестящий маневр, они обнаружили брошенную засаду. Видимо, лазутчики что-то заподозрили и спешно покинули свой наблюдательный пост. По всем приметам люди здесь находились долго – может быть, несколько дней: траву сильно помяли, несколько виноградных лоз было надломано, кругом валялись остатки еды.
ДозирЭ обнаружил едва заметные отпечатки сапог на земле и решил проследить, куда они ведут. Кирикиль, почувствовав охотничий азарт, двинулся за ним, стараясь всеми повадками походить на воина-следопыта из кровожадного племени. Он крался сзади, в десяти шагах, пригнувшись, готовый в любой миг пустить в ход оружие. Следы петляли, местами пропадали вовсе, но вдруг, на суглинистой проплешине, появлялись вновь. Оказавшись на территории чужого землевладения, следопыты остановились. ДозирЭ нашел клочок ткани, застрявший в колючках разросшихся кустов дикого винограда. Он взял его и внимательно рассмотрел. Материя была темно-красного цвета и по плотности напоминала полотно, из которого делались плащи. Вишневые! – догадался ДозирЭ, но Кирикилю ничего не сказал. Затем мужчины вышли к узкой грунтовой дороге, где обнаружили недавнее присутствие лошадей. Видимо, один из сообщников всё это время оставался здесь и вместе с животными терпеливо поджидал возвращения своих приятелей.
ДозирЭ и Кирикиль, огорченные неудачей, вернулись в поместье.
Чуть позже, посовещавшись, взволнованные обитатели плантации решили обеспечить постоянное охранение поместья, для чего условились по очереди, за исключением Андэль, нести стражу. Первым заступил Кирикиль, вооружившись самострелом и кинжалом.
Но к ним никто не наведывался, и постепенно все успокоились. Вскоре, впрочем, на пригорке вновь показались всадники, и маленький «гарнизон», словно по команде, быстро вооружился и приготовился к обороне. Каково же было удивление ДозирЭ, когда он узнал едущего впереди превосходного наездника с гордой осанкой эжина. Идал! Конечно, И дал!
Идала сопровождал Арпад в полубоевой парраде, расшитой золотом, а с ними было еще с полдесятка вооруженных слуг – незнакомых широкоплечих удальцов на горячих мускулистых скакунах. Не скрывая своих чувств, ДозирЭ бросился навстречу.
Идал легко соскочил на землю и тепло приветствовал старого товарища. Они обнялись, будто не виделись несколько лет…
Вечер ознаменовался обильной и весьма продолжительной трапезой под развесистой кроной медового орешника. За одним столом по-походному посадили и хозяев, и слуг. С изысками и яствами грономфских кратемарий соперничать не представлялось возможности, но избалованные городом гости тем не менее были в известной степени очарованы простой и лакомой едой, которую им подавали. Вкус жареного ягненка удивлял, рыба, приготовленная самым обычным дедовским способом, таяла во рту, освежающий нектар навевал легкий дивный дурман и развязывал язык. Простая глиняная посуда придавала пирушке очаровательный деревенский колорит. Ко всему прочему, блюда подавала сама Андэль. Сейчас она, юная скромница в бедной одежде, никоим образом не напоминала ту знаменитую фаворитку Инфекта, о которой давно уже говорила вся Грономфа. И все-таки присутствующие не сводили с нее глаз. Каждый знал, что перед ним именно та удивительная авидронка, которая сумела искусить самого Бога.
Вскоре Идал отослал своих слуг спать. ДозирЭ, в свою очередь, прогнал неугомонного Кирикиля: ему было поручено проводить сомлевшего Чапло. За столом остались два друга и Арпад, которому оба бывших белоплащных воина всецело доверяли и воспринимали его скорее как товарища. В отсутствие лишних ушей ДозирЭ решил было поведать свою печальную историю, но Идал предвосхитил его рассказ: он всё знал, причем в мельчайших подробностях.
