Пока ДозирЭ искал свой щит, он никак не мог выкинуть из головы того юношу с лицом ребенка. Ему стало не по себе. Все эти люди, лежащие кругом, – не иргамы и не дикари-дондроны, а такие же, как и он, жители Авидронии. Та беспощадность, с которой их перебили, оставила в душе тяжелый осадок. ДозирЭ вспомнил, как Алеклия неоднократно щадил и даже миловал своих самых злейших врагов – иргамов, бионридов, лимских пиратов. Например, отпустил на свободу остатки кадишского гарнизона – об этом поступке потом долгое время восхищенно говорил весь материк.
Вместе с кучкой довольных военачальников появился Сюркуф. Заметив ДозирЭ, он отделился от остальных и подошел к воину.
– Я видел, как ты дрался, – восторженно произнес Сюркуф, по-товарищески положив руку на плечо молодого человека. – Тебе не было равных, и ты, бесспорно, заслуживаешь награды. Я позабочусь об этом, мой друг.
Увидев, что ДозирЭ не в себе, Сюркуф заметил:
– А, понимаю, тебя тревожит всё это? – Он обвел рукой место побоища. – Ничего, со временем привыкнешь. Наши древние земли, которые славятся богатейшими месторождениями и отличаются невиданной тучностью, следует защищать изо всех сил, не зная жалости. Что же касается недругов нашего благоденствия – тебе должны были внушить твои наставники из Эврисаллы, что не так страшен враг внешний – всегда явный и предсказуемый, с которым тебе приходилось иметь дело до этого, как враг внутренний – чаще затаившийся под личиной друга, всегда бьющий в спину, ловкий, лукавый, не признающий никаких правил, отличающийся особым изуверством. Не жалей их. Да, многие из них – невинные, заблудшие, но что же делать? Вот и Божественный говорит: «Поле, поле государства, приносящее сочный колос, следует пропалывать без устали и не зная сострадания, ибо сорняк внутренней распри самый живучий и плодовитый, а поэтому самый опасный для нашего плодородия враг»…
Бунт старообрядцев в Мантрах подавили быстро и беспощадно. Вишневые справились сами, и, когда в город вошли боевые партикулы, им осталось только собирать с улиц трупы и тушить пожары. С последними очагами сопротивления справились дня через три. Всего около десяти тысяч бунтовщиков было перебито и три тысячи захвачено. Самых одиозных религиозных фанатиков, на которых указывали, как на предводителей, – всего человек двести, – отправили на галерах в Грономфу, в Круглый Дом. В последующие дни в разных городах и селениях Авидронии взяли еще несколько тысяч человек, подозреваемых в пособничестве или даже просто в сочувствии к бунтовавшим. Военачальники Вишневой армии после длительного расследования пришли к выводу, что старообрядцев втянули в беспорядки хитростью и за всем произошедшим стояли совершенно иные люди, очень богатые и весьма влиятельные, возможно правители других стран…
ДозирЭ был одним из немногих, кто участвовал в усмирении приверженцев Гномов и тем не менее не получил белого платка. Впрочем, это обстоятельство вряд ли его удивило.
После событий в Манграх ДозирЭ все-таки удалось вырваться в Удолию. Он явился туда во всем блеске своего сегодняшнего положения, красуясь великолепным одеянием и сверкающими наградами, благородный, статный. Пышное убранство его коня и прекрасно снаряженный слуга надменного вида, сопровождавший воина, красноречиво дополняли весь доблестный вид.
Поместье Чапло преобразилось. Землевладение так основательно перекроили, что ДозирЭ с трудом узнавал прежние места. Куда ни глянь, везде трудились мусаки: сейчас их насчитывалось не меньше двадцати человек. Помимо этого, работало много поденщиков из числа жителей ближайших окрестностей. Девушки-селянки собирали виноград, который доставлялся на только что построенную давильню. Ухоженный цветник, полыхающий яркими распустившимися жемчужинами дорогих сортов, привлекал дивным благоуханием пчел и бабочек со всей округи. Огороды теперь занимали вдесятеро больше места. После того как Идал порекомендовал хозяевам поместья других грономфских закупщиков, обыкновенные овощи неожиданно стали приносить баснословный доход. Казалось, повсюду мычал, хрюкал и блеял откормленный скот, несколько значительных кусков земли отдали под пашню, рядом возводилось внушительное хранилище для зерна.
Строительство нового дома уже закончилось. Он стоял посреди землевладения – одновременно и изящный, и основательный. ДозирЭ обошел все помещения и остался в высшей степени доволен. Всё было сделано именно так, как он и хотел. В особенности ему понравились купальни и просторные конюшни с удобными стойлами.
Возлюбленную молодой человек застал удрученной. Только она одна не обратила никакого внимания на те удивительные изменения, которые с ним произошли. Это сильно огорчило ДозирЭ. Сначала он решил, что дело в отложенном свадебном обряде и в тех мечтах о счастливой уединенной жизни, воплощению которых помешало новое назначение, но после долгих расспросов девушка призналась, что ждет ребенка. ДозирЭ выразил по этому поводу самую бурную радость, на которую только был способен, но Андэль не разделила его чувств и была по-прежнему чем-то серьезно обеспокоена. Так и не сумев за несколько дней изменить ее расположения духа, ДозирЭ с тяжелым сердцем отбыл в Грономфу.
Близились Великие Грономфские Атлетии. Они должны были стать самым торжественным авидронским празднеством за последние несколько лет.
К праздничным действам готовились задолго. В предвкушении бесконечных гуляний, фантастических пиршеств и всяких сумасбродных развлечений люди откладывали каждую лишнюю монетку, а алчные владельцы кратемарий, справедливо считая эти монетки уже почти своими, запасали в беспримерном количестве съестные припасы и напитки. Ристалища выписали лучших капроносов, Театры наняли вдвое больше лицедеев, не менее основательно подготовились Ипподромы и Цирки. Лавки и гомоноклы были завалены разнообразным товаром, а их хозяева довольно потирали руки… Уже довольно давно торговый порт Грономфы не справлялся с наплывом тысяч груженных до отказа кораблей, прибывших со всех концов материка. Готовились и акелины: в каждой из них появилось много новых люцей, спешно завезенных из дальних и ближних стран. Все девушки по большей части были юными, свежими и очень привлекательными. Только что закончили возведение Атлетии Мира – грандиозного сооружения, расположившегося недалеко от Тафруских ворот. Воздвигнутая личными зодчими Алеклии в виде высокой горы-вулкана с гигантским кратером, Атлетия могла вместить сто тысяч человек. На тридцать дней жизнь в Авидронии должна была остановиться. Власть над временем получали Великие Грономфские Атлетии.
Из-за предстоящих состязаний Алеклия более чем на месяц отложил свое отбытие в Иргаму, где собирался вновь дать решающее сражение Тхарихибу. Великий Полководец Лигур уже находился неподалеку от ощетинившегося Масилумуса и с нетерпением ожидал дальнейших распоряжений. Пока Алеклия лишь приказал ему, невзирая на обстоятельства, приостановить боевые действия вплоть до окончания Атлетии.
Грономфа преобразилась до неузнаваемости. В город уже съезжались толпы путешественников и атлеты со всей Авидронии и со всего материка. Кто-то приплыл на корабле, кто-то прибыл с торговым караваном, а кто-то и вовсе пришел пешком. К сожалению, не все имели достаточно средств, чтобы прибыть в Грономфу. С этого года Алеклия, памятуя о прошлых Атлетиях, на которые явилось свыше тридцати тысяч участников, так что распорядители состязаний окончательно запутались, ввел плату с каждого записавшегося – по двадцать пять инфектов. И всё же, несмотря на преграды, город наводнили мускулистые молодые люди из самых разных уголков света. Кто-то, чтобы попасть на Грономфские Атлетии, продал последнее имущество, другие были из богатых семей или принадлежали к знатным родам, многих, в расчете на их победы, снаряжали в дорогу богатые торговцы, целые города или даже страны. Еще бы: первый победитель должен был прославить на века свою страну и свой народ, а помимо этого получить в дар колесницу, доверху наполненную золотом. Победителя ждали слава и богатство, его должны были увековечить в камне и бронзе, в некоторых странах счастливцу поклонялись, словно богу. Хорошо был известен случай пятидесятилетней давности, когда один из атлетов, отличившийся в состязаниях, явившись с победой на родину, тут же на площади был провозглашен инфектом, а впоследствии объявлен наследственным интолом.
