Долгое время обе стороны – авидронская и иргамовская – были заняты сложными маневрами, полными тактических ухищрений, никто не хотел рисковать, так что поход окончательно превратился в затяжную дорогостоящую кампанию. Лигур продолжал медленно продвигаться вперед, оставляя за своей спиной дымящиеся развалины некогда цветущих городов. Стремясь обеспечить себе надежный тыл, он беспощадно расправлялся с не покорившимися ему, подавлял восстания, выжигал каленым железом саму мысль о сопротивлении. Некоторые провинции обезлюдели так, что за несколько дней пути там не встречалось ни одного человека. Прекрасно понимая, что Пути сообщениярешают все, Лигур прокладывал дороги, строил мосты, возводил в пустынных провинциях укрепленные заставы, коды и новые крепости.
Ему приходилось осаждать много городов, и здесь он прибегал к штурму только в исключительных случаях, что также необыкновенно затягивало ход событий. Но он знал, что никогда не позволит сопернику победить себя, если постоянно будет помнить о еще одном наиважнейшем правиле: Ни при каких обстоятельствах не допускай значительных потерь. За последние два года Великий Полководец уже потерял десятки тысяч цинитов: слишком широко простиралась Иргама, слишком много имела воинов, слишком часто всё местное население поддерживало свою армию, вступая в отряды ополчения. Впрочем, все эти потери Лигуру удавалось восполнить, и к тому же они были несоизмеримы с уроном, который понес враг.
Полководец Лигур иногда мог казаться неповоротливым и медлительным, но только тогда, когда сам старался ввести в заблуждение врага. А в действительности, следуя еще одному своему принципу: Всегда используй соответствующие делу средства, он создал из пеших и конных воинов небольшую подвижную армию численностью шестьдесят тысяч человек. С ней вместе он налегке устремился по бездорожью навстречу стотридцатитысячной армии, посланной в помощь Хаврушу «Землями Свободных воинов». Иргамовские союзники были в большинстве своем тяжеловооруженными и тащили за собой неподъемный обоз, а также полторы тысячи метательных механизмов и пятьсот штурмовых передвижных укреплений наподобие авидронских валил. Союзников сопровождало еще около сорока тысяч человек всякой обслуги и к тому же бесчисленные торговые караваны и тысячи люцей. Помимо этого, вместе с каждым знатным воином следовал его собственный лагерь: двадцать – тридцать повозок, груженных лагерными принадлежностями, вооружением и личным имуществом, многочисленная свита, женщины с детьми (у богатых воинов считалось обычным иметь не меньше трех жен), домочадцы, десятки рабов.
Лигур проделал за три дня сто восемьдесят итэм и внезапно объявился в хвосте колонны «Свободных воинов», которым даже и в голову не пришло организовать охранение. Легкая победа достигается только неожиданным маневром – еще одна заповедь Лигура. На неудобной для сражения пересеченной местности начался беспорядочный бой. Лигур не дал возможности противнику применить метательные механизмы; воспользовавшись неразберихой, атаковал стремительно, на одном дыхании, нанеся главный удар своим правым конным флангом. Вскоре армию «Земель Свободных воинов» наголову разбили и сорок пять тысяч цинитов взяли в плен.
Великий Полководец на этом не остановился и, отправив пленных и захваченное имущество в свой лагерь, продолжил рейд. Через десять дней он был уже в самой отдаленной части Иргамы, за спиной у Тхарихиба, в местности, где население едва знало о войне, продолжая жить беззаботной мирной жизнью, и посеял там панику и разорение. Вскоре он встретился в степи со стотысячной объединенной армией наемников, шедших на помощь Масилумусу, и разбил и ее. Потом он дал еще несколько сражений, в последнем из которых Лигуру не повезло: его армию загнали в леса, и даже пополз слух, что Лигура разгромили, а сам он погиб в одной из стычек. Но Лигур не был бы Лигуром, если б и на такой случай не имел подходящего правила: Никогда не допускай полного поражения, своевременно выходи из боя. В результате, месяцем позже, полководец как ни в чем ни бывало объявился в своем лагере – он сумел вырваться из окружения, сохранив при этом большую часть войск. Словом, Если сил намного меньше – уклоняйся.
Итак, по прошествии почти трех лет со дня осквернения иргамами авидронского города Де-Вросколя любимец Инфекта Лигур, удивительно способный, невероятно удачливый и, по признанию большинства знатоков, один из самых талантливых полководцев современности, захватив множество городов, обратив в рабство не меньше трех миллионов иргамов, возведя шесть крупных авидронских крепостей и протянув десятки новых авидронских дорог, стоял с четырехсоттысячным войском неподалеку от Масилумуса и с нетерпением поджидал Божественного. Под пятой Авидронии находилось две трети земель Иргамы.
По указанию Инфекта Лигур наконец собрал воедино все свои силы, но тем не менее численность армии была недостаточна. Слишком много партикул стояли гарнизонами в захваченных землях. Великий Полководец уже знал, что в лагере Хавруша, который расположился на пути в Масилумус, находится пятьсот тысяч воинов. Это означало, что после всех поражений, после всего того ужасного ущерба, который нанесла Иргаме трехлетняя война, Тхарихибу и его брату Хаврушу всё же удалось буквально воскреснуть из пепла и вновь собрать гигантское войско. Теперь Лигур не без тревоги гадал: сколько воинов приведет с собой Алеклия? От этого во многом зависела судьба предстоящего сражения, да и успех всего похода.
Решающая битва давно назрела. Ни иргамы, ни авидроны более не хотели вести утомительные позиционные игры. Обе стороны были уверены в своих силах и жаждали последней смертельной схватки.
Божественный не спешил, в Авидронии начались Грономфские Атлетии, и он не только на месяц отложил свой поход, но и приказал Лигуру на время состязаний приостановить все боевые действия, сражаться только в случае крайней необходимости.
Наконец Инфект прибыл. К великой радости Лигура, с ним пришло более двухсот тысяч воинов, и это означало, что авидронская армия будет серьезно превосходить в численности иргамовское войско. Теперь можно биться.
Касательно войны Алеклия тоже имел свои принципы. Первый из них звучал примерно так: Война нужна только тогда, когда политические методы уже не способны помочь в достижении нужных целей. Прекрасно понимая, что любая война – крайне сложное и весьма дорогостоящее мероприятие, где исход неясен, а будущая выгода весьма туманна, Инфект делал всё возможное, чтобы избежать прямого противостояния, и пытался отстаивать интересы страны доступными «мирными» способами. Ведь даже при всем своем могуществе Авидрония была не способна воевать со всеми подряд. Чаще всего он добивался того, что хотел, и здесь не последнюю роль играло золото. Золото – безупречное, самое действенное оружие дипломатии.
Алеклия даже научился договариваться с заносчивыми и необыкновенно неуступчивыми предводителями полудиких племен. Количество же послов при дружественных интолах, инфектах, вождях, всяких Советах во времена правления Алеклии достигло величины неимоверной – почти тысячи человек. Для каждого из них в стране пребывания был выстроен дворец, каждый имел на содержании пышную свиту, роскошный выезд и множество слуг и обходился казне не менее чем в пятьдесят берктолей в год.
