Тут Хавруш подумал почему-то о своем несчастном брате, и ему вдруг стало не по себе. Он даже почувствовал некоторые угрызения совести. Ведь это он, Хавруш, пытаясь отвлечь Тхарихиба от государственных дел, все эти годы взращивал в нем пороки: потакал его безделью, поощрял частые пышные празднества и пиршества, закупал по всему континенту редкостные вина, поставлял для оргий красивейших девушек и мальчиков. Впрочем, Хавруш, всю жизнь ненавидевший своего старшего брата, быстро избавился от чувства вины. Тхарихиб сам во всем виноват: именно он после падения Кадиша не стал договариваться с Инфектом Авидронии, когда тот возжелал мира. Да, условия авидронов показались тогда чрезмерными, но, если сейчас речь зайдет о примирении, они будут и вовсе ужасными. Конечно, в том случае, если договор вообще возможен…
Так, блуждая в лабиринтах своих скорбных раздумий, Хавруш незаметно вернулся к мысли о спокойной жизни на берегу океана и вдруг с тревогой вспомнил о золотой статуе Девы, заботу о которой поручил молодому Либерию Дэвастасу. Десятимеровая статуя богини была для всех иргамов не только высшим божественным символом, священной реликвией, но и великой ценностью, принадлежащей иргамовским интолам. Однако только два человека, два великих потомка династии Тедоусов – Хавруш и Тхарихиб – знали, какие несметные сокровища спрятаны в чреве статуи.
Хавруш всегда имел достаточно соглядатаев и знал, что Дэвастас уже появился со своими людьми в Масилумусе, а некоторое время назад его видели в Солнечном дворце, в той части, где располагаются покои жены Тхарихиба. Хавруш позвал своего старого слугу-раба Оуса и приказал ему немедленно сходить за либерием. Немой раб бесстрастно кивнул и вышел.
Покои интольи Хидры были прекрасны – просторные, светлые, радостные. Посреди, на возвышении, будто трон, находилось ложе из черного бутона, на котором нежилась, утопая в складках тончайших материй, молодая обнаженная женщина.
Широкие арочные проходы выводили из покоев на открытую галерею. На ней, у самого парапета, стоял в одном набедреннике белокурый мужчина. Он смотрел на распростершийся перед ним огромный город.
– Дэвастас! – услышал он ласковый, но настойчивый женский голос.
Мужчина оглянулся и вернулся в покои. Он возлег на ложе и мягко обнял смуглую красавицу, которая, несмотря на развитые формы, в сравнении с ним, мускулистым статным великаном, казалась хрупким ребенком.
– Ты, Хидра, – мой сладчайший нектар, моя черноволосая повелительница, моя богиня! Ты заставляешь мое сердце биться так сильно, как оно не бьется даже в бою, – шептал великан, касаясь губами руки, плеча, щеки женщины. – Твоя кожа нежнее шелка. Мне кажется, что я никогда не смогу тобою насытиться. Моя единственная мечта – быть с тобою до смерти. О, я бы отдал все, чтобы она исполнилась!
– Так осуществи ее! – с улыбкой отвечала интолья, словно купаясь с наслаждением в льющихся нескончаемым потоком поцелуях. Исполин, распростершийся над ее телом, напоминал ей грозного льва, которого однажды поймали и после долгих трудов приручили. – Я знаю: ты можешь все. Неужели для тебя преграда мой женоподобный муж – такой же несостоятельный в управлении государством, как и в любовных ласках?
– Нисколько! Если понадобится, я его убью, – запальчиво отвечал Дэвастас. – Только скажи!
– Тише, мой возлюбленный, – Хидра дотронулась пальчиком до губ воина. – В этом дворце и стены имеют уши. Убивать его нет никакого смысла, ведь он настолько глуп, что живой принесет нам намного больше пользы, чем мертвый. Значительно опаснее Тхарихиба Хавруш. Мне кажется, что он знает о нас все.
– Я и его убью! – горячился Дэвастас, с трудом оторвавшись от притягательной родинки на шее Хидры. – Этот вонючий боров, этот бездарный военачальник, эта волосатая обезьяна давно стоит у меня на пути. Это он затеял всю эту бесполезную войну, проиграл все битвы. Теперь враг у стен Масилумуса. Только намекни, моя богиня, и я разорву его на куски и брошу их своим голодным боевым псам!
Молодой военачальник даже не догадывался, насколько интолья ненавидела Хавруша и как сладостны для нее были его слова.
– Ах, мой дерзкий голубоглазый воитель, – воскликнула Хидра, запустив пальцы в его густые золотистые кудри, – сегодня ты заслужил награду! Вот, возьми…
И с этими словами она скользнула рукой под подушки и вытянула на свет свиток синего цвета с печатью Тхарихиба.
– Что это? – удивился Дэвастас, нетерпеливо развертывая онис.
В нем говорилось, что либерий Дэвастас, один из храбрейших воинов Иргамы, повышен в звании и переподчинен самому интолу. Кроме этого ему даровались новые титулы и огромные привилегии.
– О! – вскричал великан и стал неистово покрывать поцелуями тело интольи. – Верь мне, Хидра, я навечно твой самый преданный раб! И как это тебе удалось?
– Очень просто. Как и в прошлый раз, я пришла к Тхарихибу и сказала, чтобы он это заверил. Он прочитал и молча приложил свою печать. Вот и всё. Правда, я не уверена, стоит ли сему радоваться. Много ли значат сейчас в нашей стране звания и титулы? Скоро авидроны возьмут Масилумус в осаду, и все мы умрем с голода или попадем в плен.
– Тебе, по крайней мере, ничего не грозит, – клятвенно заверил Дэвастас. – Поверь мне, когда настанет время, я выкраду тебя из Солнечного дворца, и мы вместе бежим из страны. Я знаю один сказочный остров недалеко от Стилия, я куплю его вместе со всеми жителями – забавными трудолюбивыми островитянами, мы объявим себя интолом и интольей, возведем чудесный дворец, множество храмов и будем править там, наслаждаясь праздностью и утопая в роскоши.
Хидра мечтательно закатила глаза. Как бы хотелось ей не видеть более стен этого опостылевшего дворца, своего слабоумного мужа, двуличного Хавруша, которого она ненавидит и который, несомненно, ненавидит ее. И бесконечно долго предаваться любви с этим красивым, невероятно сильным исполином.
– А как же мой сын, Нэтус? – спросила чуть погодя Хидра.
– Мы возьмем его с собой, – не задумываясь, отвечал Дэвастас.
– Но ведь он – наследник Тхарихиба. Иргама не может остаться без интола.
– Иргамы больше не существует. Тхарихиб и Хавруш уничтожили ее. Скудость и унижение – вот будущее покоренного народа. А править им будут жестокие и ненасытные грономфские наместники.
Интолья задумалась.
– Где же мы возьмем столько золота, чтобы осуществить твои планы? – наконец спросила она. – Моих драгоценностей едва ли хватит, чтобы только добраться до этого славного острова.
– Не печалься, любимая, я кое-что придумал. Доверься мне. Возможно, вскоре я стану несметно богат…
Тут послышался шум легких быстрых шагов и шуршание тканей, и в покои, потупив глаза, вошла рабыня. Это была самая преданная жене Тхарихиба служанка, которую во дворце назвали «тенью интольи». Увидев ее, Хидра поняла, что случилось что-то скверное: слишком внезапным было ее вторжение, слишком встревоженным ее лицо.
– Там… Там пришел этот странный немой – слуга Хавруша, – взволнованно произнесла служанка. – Я не сразу поняла, чего он хочет, но потом по знакам догадалась, что его хозяин требует к себе Дэвастаса.
