– Хаварла мишира дирк айкучи! – послышался властный приказ. Дикари покосились на вожака в золотой шапочке.
– Наверное, приказал, чтобы нас сразу не убивали! – горько усмехнулся забрызганный кровью и пошатывающийся ДозирЭ.
– Может быть, попробуем с ними поговорить? – тяжело дыша, предложил Идал.
– Поздно! Посмотри, сколько их братьев мы отправили в вечное путешествие. Единственное, о чем мы можем теперь их попросить и в чем они, возможно, нам не откажут, – это поскорее нас прикончить…
Вождь снова что-то сказал. Тут целый град камней полетел в авидронов, и через мгновение они беспомощно пали на выщербленные плиты авидронской дороги, между которыми пробивалась рыжая трава.
ДозирЭ очнулся от страшной боли во всем теле. Раскалывалась голова. Один глаз не видел, другой лишь чуть приоткрылся. Вокруг стояли какие-то удивительные сросшиеся друг с другом деревья, на их ветках полыхали темно-красные листья, большие и тяжелые. Тут молодой человек понял, что висит на дереве вниз головой, весь опутанный какими-то пахучими белыми веревками.
Он, как мог, осмотрелся. Сначала он увидел хижины, между которыми расхаживали недавно пленившие его бородачи, только теперь невооруженные и миролюбиво переговаривающиеся, бегали голые пузатые дети и сновали, занятые домашней работой, женщины, такие же низкорослые, как и их мужчины, и прикрытые лишь набедренными повязками. Потом он заметил висящего вверх ногами на соседней ветке Идала, связанного той же липкой веревкой.
– Идал! – негромко позвал ДозирЭ, с трудом шевеля разбитыми губами. Эжин повернул голову.
– Ты жив, мой друг? Слава Гномам! Я-то решил, что меня подвесили рядом с мертвецом. Впрочем, похоже, нам обоим осталось недолго.
– Ничего, как-нибудь выкрутимся! – подбодрил ДозирЭ и вдруг стал сильно раскачиваться. Прошло совсем немного времени, и он почувствовал, что веревки, стягивающие его тело, начинают ослабевать.
Тут послышался взволнованный возглас на незнакомом языке, один из бородачей подбежал к извивающемуся ДозирЭ и метнул в него крупный гладкий камень. Голыш попал ему в спину, и молодой человек вскрикнул от боли. Набежало с десяток дикарей, все они громко, возбужденно переговаривались, показывая на него пальцами.
Внезапно среди бородачей появился их предводитель – толстяк в золотой шапочке. Все замолчали и посторонились. В отличие от других обитателей хижин, он был одет, и одет – ДозирЭ готов был в этом поклясться – на грономфский лад.
Вождь что-то спросил повелительным тоном, ему угодливо отвечали, потом он отдал резким голосом какое-то приказание и величественно удалился, сопровождаемый высокомерными мускулистыми телохранителями.
В то же мгновение несколько бородачей влезли на дерево, к веткам которого были привязаны пленники, и перерезали узлы. Авидроны мешками плюхнулись на землю. Их тут же подняли, освободили от веревок и повели в глубь деревни. Вскоре ДозирЭ и Идал предстали перед владельцем золотой шапочки, который сидел на полу со скрещенными ногами посредине большой хижины, полной предметов, видимо, какого-то неизвестного религиозного культа и украшенной на авидронский манер пурпуровой тканью.
– Меня зовут Жебра, и я интол лесных трумбашей, – произнес хозяин хижины на чистейшем авидронском.
– Откуда ты знаешь наш язык? – изумился Идал.
– Я учился в Грономфе, – непринужденно отвечал Жебра, с удовольствием наблюдая за замешательством пленников. – Прекрасный город, не правда ли, рэмы?
Авидроны обменялись взглядами.
– Что же ты делаешь тогда в этих лесах? – спросил эжин.
– Как бы меня ни манил этот чудесный город, но, закончив садовые ходессы, я попрощался со своими добрейшими наставниками и немедленно вернулся сюда, к своему наивному лесному народцу. Ведь они настолько беспомощны, что погибнут без своего интола. Кто их еще накормит, выведет на добрую добычу! В тот год, когда моего отца загрыз бронзовый медведь, я вернулся сюда и сразу вступил в наследственные права.
– Ага, значит, ты предводитель лесных разбойников? – вступил в разговор ДозирЭ.
– Не совсем так, – продолжая говорить дружеским тоном, отвечал вождь трумбашей. – Мы – древний народ, испокон веков живущий в этих чащах. Чтобы выжить, мы вынуждены нападать на чужеземцев. Впрочем, нас вполне устраивает авидронская дорога, проходящая по нашему лесу. Она нас кормит и поит. Хватает и чтобы кормить Дергуса.
– Дергуса?
– Дергус – это огромный паук. Чуть позже вы с ним познакомитесь. Ему уже триста лет, и он очень умный. Наши предки когда-то его приручили. Мы его кормим, и кормим только живой человечиной, а взамен получаем драгоценную паучью нить. Из этой нити мы изготавливаем крепчайшие веревки и продаем в разные места, выручая за них золото. В прошлом году мы заработали при помощи Дергуса восемьдесят берктолей!
– Неужели ты погубил столько своих воинов, чтобы всего-навсего скормить двух путников своему прожорливому пауку? – поразился ДозирЭ.
– Сотней дармоедов меньше – не велика потеря. Да и какие это воины по сравнению с вами – авидронами. Впрочем, ты прав, проще было бы бросить Дергусу нескольких моих провинившихся подданных. Часто я так и делаю. Но с вами всё по-другому. Человек, имя которого, полагаю, вам известно, заплатил мне двадцать берктолей за ваши жизни. Знал бы он, глупец, что за эти деньги я готов целый год без передышки убивать. Ха-ха!
Жебра заливисто рассмеялся.
– Отпусти нас, великий интол, у нас с собой золото, много золота, – неожиданно предложил Идал.
– Зачем мне вас отпускать? – удивился вождь трумбашей. – Все, что было с вами, – теперь моя честная добыча. Правильно мне сказал этот Бредерой, что вы очень богаты. Такая удача – крайняя редкость. Но более всего мне приглянулся твой меч, воин. – Жебра посмотрел на едва стоявшего на ногах ДозирЭ. – Ты убил им не меньше тридцати моих лучших бойцов. Скажи, авидрон, может быть, этот меч заговоренный?
Разговор прервал вбежавший в хижину бородач.
– Кишир монхава чику Дергус! – взволнованно сказал он.
– Очень хорошо, очень! – довольно облизал губы Жебра. – Мне было приятно с вами поговорить, храбрые авидроны. Но вам пора – Дергус проснулся…
Удивительной красоты древний краснолистный лес, высокий, широкоствольный, полнился счастливым пением тысяч птиц. Казалось, всё ликовало вокруг, восславляя торжество жизни. Сквозь сомкнутые ветвистые кроны изредка пробивались горячие солнечные лучи, и в тех местах, где они согревали влажную почву, от земли поднимались душистые розоватые испарения. Из-под ног выскакивали пугливые зайцы, в высокой траве скользили безобидные змейки.
ДозирЭ и Идала вели впереди всех, подталкивая в спину тупыми концами копий. Следом самые сильные мужчины-бородачи несли над головой на обитых медью носилках своего интола – сладко позевывающего Жебру. За ними шли счастливые и умиротворенные жители лесного селенья, в руках они держали ветви с крупными белыми цветками и распевали на разные голоса приятные слуху песни. Издалека за всем этим с любопытством наблюдала стайка маленьких обезьянок, рассевшихся на ветках. Когда процессия удалялась, они по гортанному сигналу своего свирепого вожака, самого крупного самца в стае, длинными прыжками от ветки к ветке перебирались на соседнее дерево и так сопровождали людей, которые, впрочем, не обращали на них никакого внимания.
