Циниты-воздухоплаватели ловко управлялись с парусами, строго придерживаясь нужного направления. Внизу проплывали гордые заснеженные вершины, горные хребты и нагромождения скал, иссеченные извилистыми ущельями. Вся местность была безлюдна и безжизненна, только иногда встречались узкие долины, поросшие пышной яркой растительностью. Время от времени попадались небольшие авидронские заставы, расположенные в самых труднодоступных местах, чаще всего на отвесных скалах.
Через некоторое время воздушный шар оказался у невероятных размеров горы, вершина которой была сокрыта густой синеватой облачностью. Выше шар уже не мог подняться, и воинам матри-пилоги только и оставалось, что, используя все свои умения, лавировать, дабы не врезаться в какую-нибудь каменную глыбу. Вскоре ДозирЭ заметил далеко внизу, под самой корзиной, довольно многочисленный отряд, передвигающийся по плоскому склону, – тысяч десять человек и не меньше двух тысяч навьюченных лошадей. Это были флатоны: их несложно было распознать благодаря характерной одежде и удивительным головным уборам.
– Несомненно, это посланники Фатахиллы, и они пытаются нащупать новые подходы к Дати Ассавар, – решил Идал.
– Выбранный ими путь вряд ли приведет к заветной цели, и мы это знаем, – отвечал ДозирЭ. – Однако было бы неплохо, если бы мы смогли сообщить об увиденном в крепость.
На воздушном шаре была клетка с почтовыми голубями, выращенными в Дати Ассавар, и один из цинитов-воздухоплавателей быстро составил сообщение и отправил его при помощи одной из птиц. Брошенный голубь камнем пошел вниз, но затем опомнился, расправил крылья и взмыл вверх, оставив далеко под собой матри-пилогу. Он сделал над воздушным шаром несколько кругов, видимо осматриваясь, потом скользнул в сторону и через мгновение скрылся из виду.
Вскоре флатоны заметили матри-пилогу, остановились в замешательстве, долго между собою переговаривались и затем выпустили в нее сотни стрел. Однако все их попытки оказались тщетны: авидроны находились на недосягаемой высоте.
К вечеру паруса матри-пилоги поймали попутный ветер, и скорость движения возросла в несколько раз.
Заметно похолодало, и все, кто находились в корзине, закутались с головой в особые меховые плащи…
Месяцем позже, прохладным безветренным днем, ближе к полудню, ДозирЭ и Идал взошли на паром, который должен был пересечь правый рукав Анконы и доставить друзей на остров, в славный Бион – столицу Бионриды. Вслед за ними, ведя за поводья трех с виду невзрачных лошадей, последовал Кирикиль, грозным окриком отогнав с пути замешкавшихся гребцов. Предприимчивый паромщик, увидя путешественников, хоть и покрытых с ног до головы пылью, но одетых дорого и изящно, имеющих благородные лица, решил, что удача наконец повернулась к нему лицом и что его наниматели – люди весьма и весьма знатные. Он запросил за переправу очень высокую цену. ДозирЭ рассеянно полез в кошель, чтобы расплатиться с бионридом. Однако в то же мгновение к паромщику подскочил Кирикиль и ловким движением приставил к его горлу острие морской рапиры.
– Не ошибся ли ты, паромщик, с ценой? Сдается мне, что за эти деньги можно доставить на тот берег целое стадо быков или большой воинский отряд. Ведь так, гнусный мошенник?
Гребцы парома бросились было хозяину на помощь, но ДозирЭ решительно шагнул им навстречу и предостерегающе взялся за рукоять своего ужасного меча. Бионриды в замешательстве остановились.
Почувствовав чуть ниже подбородка смертельный холод стали, паромщик заметно струсил и немедленно согласился с яриадцем:
– Прости меня, славный храбрец! Я действительно хватил лишку. Но не ради себя старался. Жена и девять детишек давно уже не видели на столе ничего, кроме рисовой болтанки, да и лачуга моя перекосилась, вот-вот рухнет нам на головы.
– Зачем же ты столько детей наделал, если не можешь их прокормить? – возмутился Кирикиль.
– Я всю жизнь занимался тем, что перевозил людей с одного берега на другой. И неплохо зарабатывал – семья моя всегда жила в сытости и достатке. Но в этот год от моего парома нет совершенно никакого толку – слишком много развелось здесь таких же, как я. Посмотри!
И паромщик показал рукой на реку. Действительно, помимо рыбачьих барков, по Анконе туда и сюда сновали сотни паромов, бесчисленное количество лодочек и крупных лодок, заполненных разным людом и груженных всяким товаром. Еще больше паромов и лодок стояло у берегов в ожидании найма.
Перепалку прервал флегматичный Идал, жестом показав Кирикилю, чтобы тот убрал оружие. Сунув пальцы в кошель, подвязанный к поясу, эжин достал несколько мелких монет и кинул хозяину парома. Плата оказалась значительно меньшей, чем бионрид запросил вначале, но существенно большей, чем стоила переправа трех человек и трех лошадей. Покосившись на обидчика, который с сожалением скрыл в ножнах свой длинный и острый клинок, паромщик благодарно поклонился Идалу и приказал мальчишке-помощнику немедленно отчаливать…
Вскоре ДозирЭ, Идал и Кирикиль были уже в Бионе. Огромный густонаселенный город встретил уставших путников невообразимым шумом и головокружительной людской толчеей. Десятки улиц и улочек путались под ногами, кружили, ловко изворачивались, заманивали в тупики и подворотни, внезапно сходились в одном узком пространстве, образуя что-то вроде площади, а потом опять хаотично расходились, вновь вовлекая путников в кажущееся бесконечным путешествие по древнему городу.
Тысячи разноязычных людей двигались в плотных, часто пересекающихся потоках. Мужчины, женщины, дети, почти черные дикари-островитяне и светлокожие горожане, рабы в ошейниках и свободные граждане в белоснежных одеждах, великаны и карлики, богачи и нищие… Многие в руках несли тяжелую поклажу, некоторые восседали на лошадях, бесцеремонно прокладывая себе дорогу плетью, других несли в огромных носилках, окруженных телохранителями.
Бион резко отличался от Грономфы – авидроны это сразу заметили, всё здесь смешалось самым причудливым образом: роскошные дворцы соседствовали с жилищами бедняков, сияющие голубые храмы – со зловонными мусорными кучами, мраморные торговые форумы – с грязными забитыми товаром лавками.
Попрошаек, воришек и мошенников кругом сновало столько, что из них можно было составить целую армию. На всех углах пестрели особого покроя плавы люцей из акелин – то были и совсем юные девушки, почти подростки, и располневшие женщины с увядшими, густо накрашенными лицами. Все они наперебой звонко зазывали прохожих насладиться их прелестями за смехотворную плату.
ДозирЭ с трудом сдерживал раздражение, а Идал лишь хмурился; оба желали как можно скорее добраться до кратемарьи, которую им присоветовал встречный торговец-авидрон. Зато Кирикиль ехал с разинутым ртом, то восхищаясь, то возмущаясь и грозя кому-то кулаком, то недвусмысленно подмигивая понравившейся ему красотке.
Войдя в просторную кратемарью, окруженную прелестным садом с фонтанами и состоящую из великолепных полуоткрытых зал для трапез и отдохновенья, друзья истребовали себе самые лучшие покои. Хозяин заведения оказался авидроном и, признав во всадниках знатных соплеменников, принял их необычайно радушно и отрядил прислуживать желанным постояльцам добрый десяток рабов. Даже Кирикиль не был обделен вниманием этих проворных вышколенных слуг: благодаря надменному виду яриадца его приняли, по меньшей мере, за распорядителя вельможных мужей и отнеслись к нему с такой же обходительностью, которая была проявлена и к его хозяевам.
