Итак, двести сорок тысяч дорианцев, до сих пор считавшихся лучшими воинами континента, отправились в сторону Дормы, желая навязать бой приближающейся к Авидронии армии Медиордесс. Узнав об этом, уверенные в себе медиордессцы неожиданно повернули им навстречу, и уже через месяц две самых прославленных армии континента встретились на пустынных просторах Вечной долины, в восьмистах итэмах от границ Авидронии.
Медиордессцы, имея существенное преимущество не только в численности, но и во многом другом – к примеру, в матри-пилогах, которых у них насчитывалось свыше двухсот, и в боевых слонах и в метательных механизмах, первыми пошли в наступление, надеясь обрушить на дорианцев удар страшной силы. Но дорианцы не только устояли, но через некоторое время сами набросились на противника, наступая по всему фронту, и в первую очередь – правым флангом, где располагалась их знаменитая Железная конница. Вскоре левый фланг медиордессцев будто растаял: тяжеловооруженные всадники Железной конницы в кровавой рукопашной бойне изрубили почти всех, кто им противостоял, а потом не выдержал давления дорианских пеших фаланг, и правый фланг стал медленно отползать. Центр медиордессцев оказался в окружении, и к вечеру армии, с которой Алеклия связывал немалые надежды, более не существовало. Из трехсот тридцати тысяч человек лишь несколько десятков тысяч не пали на поле боя и избежали плена. Истекающие кровью, разобщенные, изголодавшиеся, они много месяцев пробивались на родину; по дороге их грабили, обращали в рабство, убивали. Немногие добрались до Медиордесс…
Разгромив единственных пришедших на помощь Авидронии союзников, дорианцы предпочли вернуться домой, чтобы продать пленных и пополнить новыми воинами свои поредевшие отряды. Это обстоятельство немного утешило расстроенного бесславной гибелью медиордессцев Алеклию: хотя бы на некоторое время он мог сосредоточиться только на флатонах и не думать об угрозе с другой стороны.
В это самое время Первый Принц Бузилл Арагоста, всячески подгоняемый Фатахиллой, уже подходил к Великой Подкове. Флатоны разоряли всё на своем пути; целые народы, не желавшие покоряться, кормить новых властителей и отдавать в их войско своих сыновей, уничтожались. Так, кровожадные кочевники полностью истребили юродов, главков и сумиоттов. Они пленили и обратили в рабство уже свыше двух миллионов человек. Армия Бузилл Арагосты увеличилась еще на пятьсот тысяч человек и растянулась на сто пятьдесят итэм (это если не считать великого множества отрядов и небольших армий, возглавляемых независимыми принцами, которые действовали самостоятельно, не соединяясь с главными силами). Управлять таким колоссальным войском становилось всё трудней и трудней, тем более что за отрядами двигался чудовищных размеров обоз, состоящий из сотен тысяч повозок, в которых следовали семьи воинов с рабами, перевозилось всё их личное имущество и громоздкая добыча. Да и прокормиться им всем было непросто: авидроны опустошали местность на пути движения противника. Поразмыслив, Первый Принц разделил имеющиеся отряды на две равных части: одну оставил при себе, а другую поручил своему сыну Кумистру. Он приказал ему отправляться к Голубой реке, попутно штурмуя крепости, цитадели, башни Великой Подковы, и, как только тот достигнет реки, оказавшись с другой стороны Малльских гор, сразу же двигаться на Авидронию…
Вскоре Великая Подкова во многих местах подверглась неистовому штурму. Впрочем, флатоны столкнулись с яростным отпором и за первые две триады, так ничего и не добившись, потеряли убитыми и ранеными такое количество воинов, что вынуждены были приостановить атаки. Великая Подкова оказалась намного «крепче», чем предполагалось.
Прошел месяц. Однажды ночью в тылу Великой Подковы, у самых стен, появились спустившиеся с гор маллы. Их отряд был прекрасно вооружен, имел при себе раскладные штурмовые лестницы и насчитывал никак не меньше двадцати тысяч человек. Нападение было прекрасно спланировано и сопровождалось одновременными атаками флатонов с другой стороны стены. Маллы действовали настолько стремительно и дрались так храбро, что гарнизонные циниты не успели организовать действенную оборону, а посланные резервы запоздали. Уже к утру горцы захватили часть стены, в которой тут же пробили широкую брешь. Спустя два дня в двухстах итэмах от этого места маллы повторили нападение – с тем же результатом. Через образовавшиеся проходы в Малльские горы хлынули окрыленные успехом принцы и вожди со своими отрядами. Великая Подкова, осажденная уже с обеих сторон, в жестокой борьбе участок за участком переходила в руки воинов Фатахиллы. Ворадж со своей армией, чтобы не оказаться в ловушке, оставил Панабеон, приказав гарнизону сопротивляться до конца, а сам отступил к Карле Ролей. Бузилл Арагоста, воодушевленный столь существенными переменами, бросил все силы на штурм этой крепости и через три дня, положив у стен пятьдесят тысяч соплеменников и союзников, взял ее…
* * *
Уже смеркалось, когда выбившийся из сил отряд ДозирЭ добрался до первого на своем пути селения ларомов Хипунга. Трехдневный переход по бездорожью под непрекращающимся ливнем отнял много сил, воины мечтали обсохнуть, передохнуть и выспаться.
На окраине деревни перед авидронами открылась жуткая картина, и все в замешательстве остановились. Сквозь густой дым, заволакивающий местность, виднелись сожженные жилища и множество трупов мужчин, женщин и детей со следами жестоких издевательств. Селения более не существовало.
Никто не сомневался, что всё это дело рук Дэвастаса. Именно об этом говорили ДозирЭ, Идал и Тафилус, собравшись под крышей «шатра военачальника», чтобы вместе скоротать время за скудной вечерей, которую, вопреки недавним ожиданиям, не украшали щедрые подношения гостеприимных дикарей. Утешало одно: всё говорило о том, что Дэвастас где-то рядом, а значит, его не придется долгие месяцы искать по всей обширной территории, которую населяют ларомы. То есть имеется отличный шанс в ближайшее время обнаружить его и настичь. Впрочем, Идал высказался в том духе, что у ДозирЭ недостаточно сил, чтобы самостоятельно преследовать бывшего иргамовского военачальника (судя по оставленным разбойниками следам, их отряд насчитывал никак не меньше полутора тысяч), и что прежде нужно объединиться с ларомами и только после этого искать прямого столкновения со злодеем. Тафилуса несколько обидела такая точка зрения, он с горячностью напомнил о бедняге Эгассе и о долге мести.
– Я готов один сражаться против всего отряда Дэвастаса! И еще посмотрим, кто кого! – заявил он.
Идал понимающе кивнул великану, но бросил взгляд на ДозирЭ, глазами призывая его не быть столь самоуверенным и постараться найти наиболее разумное решение. Однако тот неожиданно поддержал монолитая и высказался за то, чтобы немедленно, не позднее завтрашнего утра, отправиться в погоню.
Не успели друзья закончить трапезу, как послышались тревожные сигналы и заливистый лай нескольких сторожевых собак. ДозирЭ послал Кирикиля узнать, что случилось. Выяснилось, что следопыты обнаружили недалеко от лагеря конный отряд примерно в сто человек. Это оказались дружески настроенные ларомы, и в скором времени их предводители тоже сидели за трапезным столом.
Ларомов было четверо – все независимые племенные вожди. Самого знатного из них звали Гуалг. Он был рыжеволосым (впрочем, как и его товарищи), высоким, с крупными выразительными чертами лица. Несмотря на преклонный возраст, он выглядел здоровым и полным сил. В отличие от своих соплеменников, Гуалг говорил на чистом авидронском языке, имел хорошие, вполне грономфекие, манеры и вообще утверждал, что является верным другом Божественного. Хотя остальные ларомы и вели себя тоже достаточно непринужденно, всё же их повадки выдавали дикарское происхождение. Они с опаской поглядывали на громадного Тафилуса и время от времени хмурились, когда не совсем понимали, о чем идет речь.
