Для ДозирЭ это была первая ночь, проведенная в открытом поле, на чужой иргамовской земле. Здесь даже Хомея казалась враждебной.
Только через четыре дня отряд без происшествий добрался до лагеря, где располагалась партикула пешего монолита.
Новичков выстроили на форуме, и ДозирЭ прочитал надпись на украшенном серебряными колокольцами знамени, которое было вывешено над шатром военачальника: «Неуязвимые».
К воинам вышел воин в золотом платке и цельнокованом нагруднике. Молодые циниты поправили оружие и подтянулись.
– Я партикулис Эгасс, – сказал военачальник, хмуро оглядывая новобранцев, – а это моя славная партикула. Вам сопутствует везенье, сыны Инфекта: у вас есть возможность умереть во имя Авидронии, поскольку воины этого отряда обычно в любом сражении идут в бой первыми и первыми погибают. Но не думайте, что единственная ваша забота – сложить голову за Инфекта и процветание Отечества. Эту великую награду еще нужно заслужить. Заслужить долгими переходами, бесконечными работами, недоеданием. Ибо в основании ратной победы лежит тяжелый воинский труд.
Партикулис посмотрел на цинитов-новобранцев, обошел строй, заглянул каждому в глаза, но не встретил в них ни страха, ни слабодушия. И суровое сердце опытного воителя, закаленное во многих сражениях, смягчилось.
– И еще. Пройдет месяц, а может, и год, и лучшие из вас однажды в бою вдруг ощутят Дух монолита. Сроднятся с ним телом и душой. Навеки. И тогда беззаветной отвагой наполнятся ваши сердца и вы станете истинными воинами!
Помните и о том, – продолжал Эгасс, – как презирают в авидронских партикулах трусов, предателей, воров. Если украдете у товарища – вас ждет смерть. Если заснете на посту – вас ждет смерть. Если бежите с поля сражения – вас ждет смерть, я собственной рукой лишу вас жизни. Стой до последнего против десятерых и умри, если на то есть воля Инфекта! Кроме того, вас ждет суровое наказание, если нарушите строй, не выполните сигнал, потеряете меч, ослушаетесь десятника.
Теперь я – ваш хозяин на долгие годы. Ваш отец и ваша мать. Я – единственный вершитель ваших судеб. Любое неподчинение моей воле – и вас ждет «черный шнурок». Только от меня зависит, получите ли вы наградной платок и меч «бессмертного» или будете на побегушках в обозе. Помните это!
Военачальник еще раз осмотрел строй, задержался взглядом на мощной фигуре Тафилуса, одобрительно кивнул и удалился в шатер.
Пополнение распределили по различным отрядам. ДозирЭ, как и предполагал, вместе с десятком счастливчиков сразу попал в монолит меченосцем.
Но больше всех повезло верзиле Тафилусу. За невероятную силу его сразу взяли в «бессмертные», что подразумевало особые знаки отличия, повышенную плату, освобождение от ряда работ.
Около месяца партикула «Неуязвимые» стояла лагерем, не предпринимая каких-либо действий. Небольшие легковооруженные отряды следопытов время от времени покидали укрепление, но через два-три дня возвращались, волоча на веревке нескольких пленных иргамов.
Благодаря пополнению, военачальник Эгасс в полной мере восстановил численность рядов. Ежедневно он проводил изнурительные учения. Несмотря на затупленные копья и деревянные мечи, после каждого такого боя появлялось немало раненых.
Однажды лагерь посетили крупные военачальники, которые, ознакомившись с методами Эгасса и обойдя шатры лекарей, запретили проводить массовые столкновения и пускать друг в друга стрелы, даже без наконечников.
Эгасс ничего не ответил, только в знак подчинения приложил руку ко лбу.
Несмотря на законы Тертапента, которые самым подробным образом определяли жизнь авидронской армии и методы подготовки, в партикуле «Неуязвимые» сложились свои учебные и боевые традиции воспитания «железных» воинов. Может быть, и жестокие, но делавшие партикулу на поле боя действительно неуязвимой.
ДозирЭ и другим цинитам-новобранцам приходилось особенно нелегко. После общих маневров, когда воинам полагался кратковременный отдых, они устанавливали частокол, рыли волчьи ямы, устраивали засеки. Ночью новички пополняли многочисленную лагерную стражу, часто подвергаясь нападению сторожевых собак, еще не запомнивших запахи новых людей. Если везло, молодых воинов определяли на охоту, и это занятие расценивалось как самое приятное времяпрепровождение.
Молодой грономф понял, что лагерь Тертапента и Испытание на цинита – только начало трудностей, которые ему посылает судьба. Измотанный, голодный, невыспавшийся, ДозирЭ, вспоминая приветственную речь Эгасса, действительно только и мог мечтать о сражении, которое даже если и приведет к его смерти, по крайней мере, позволит умереть с мечом в руке за Инфекта и Авидронию и избавит от бесконечных физических мучений. Он бредил грядущей битвой и с замиранием сердца встречал каждого посыльного, въезжавшего в лагерь. Но ничего не происходило.
Однажды поутру ДозирЭ, выполняя мелкое поручение, пробегал мимо небольшого озерца, которое находилось в двух тысячах шагов от лагеря партикулы. Все, что он делал, ему надлежало делать только бегом. У молодого грономфа и в мыслях не было нарушать установленный порядок, тем более что несколько обидных, но справедливых наказаний отбили всякую охоту ловчить.
День был жаркий, а воздух влажный. Ярко-желтые цветы легонько покачивались на поверхности лесного водоема. Изредка била хвостом игривая рыбка. Дремала на воде пара жирных пелярисов с длинными клювами и высокими боевыми хохолками. Дернулся в кустах кабанчик, пришедший на водопой. Из-под ног выскользнула водяная змея с рубиновой шкуркой и юркнула в онисовые камыши.
Прохлада манила, от благоухания кружилась голова.
ДозирЭ свернул к самой воде и, оглянувшись по сторонам, пошел шагом по кромке плоского берега. Вода была прозрачна, изумрудное дно искрилось мелкими разноцветными камешками.
Молодого воина искушали соблазны, и он решил, что не будет ничего предосудительного, если он утолит жажду и сменит воду в своей кожаной фляге. ДозирЭ опустился и сделал несколько больших жадных глотков, насладившись холодной, чуть сладковатой влагой.
Выпив слишком много, ДозирЭ не в силах был продолжать путь и присел в тени ореховых кустов. Потом он ослабил кожаные шнуры доспехов, в которые был облачен. Сейчас поднимусь и побегу дальше, думал он. Только мгновение, нет, полмгновения. Всего один миг. Неужели это такое страшное преступление?
Перед глазами воина всё поплыло. Многодневная усталость неподъемным грузом обрушилась ему на плечи. Он запрокинул голову и упал на спину. Миг, всего один миг, шептали губы…
ДозирЭ очнулся оттого, что его пинали в бока. Он открыл глаза и увидел над собой воинов своей партикулы. По темнеющему небу он догадался, что наступил вечер. Молодой воин с трудом поднялся и начал приходить в себя. Сколько же он проспал? Неужели целый день?
ДозирЭ в одном набедреннике стоял перед выстроенной в линию партикулой «Неуязвимых». Его руки были связаны за спиной, а двое «бессмертных» братьев-великанов из города Мантры следили за тем, чтобы грономф не сбежал. Они стояли так близко, что он чувствовал затылком их дыхание, слышал позвякивание их оружия.
