Несколько рядов тяжеловооруженных рухнули сразу, многие были пронзены копьями или подмяты лошадьми.
Первое время схватка напоминала избиение. Иргамы превратились в толпу и дрались каждый за себя.
Всадники Белой либеры бились отчаянно, пытаясь опрокинуть иргамов. Сначала казалось, что это удастся. Но даже того бешеного напора, с которым белоплащные обрушились на воинов Тхарихиба, не хватило, чтобы обратить их в бегство: слишком многочисленным был враг, слишком плотны его ряды и слишком самоотверженно он бился. Мало того, постепенно противники авидронов собрались с силами и начали оказывать организованное сопротивление.
И всё же неизвестно, устоял бы иргамовский пеший монолит, если бы на помощь не подоспел большой отряд иргамовской тяжелой конницы. Вся эта тяжеловооруженная армада галопом неслась на авидронских всадников.
Военачальники белоплащных пригляделись и ужаснулись: в тылу их отряда, в пределах прямой видимости, показался иргамовский конный монолит, который на огромной скорости накатывал стеной. Времени для перестроения не оставалось…
Близился полдень. Сначала солнцепек был невыносимый, и доспехи накалились так, что многие воины падали замертво, но вдруг подул спасительный ветер, со стороны Кадиша небо заволокло молочной пеленой облаков, и жара тотчас спала.
Воды Палисируса пенились кровью. Всё его мелкое русло заполняли тела людей и животных. На правом фланге Карие из последних сил отбивал настойчивые атаки иргамов и был практически разгромлен.
Он послал к Алеклии уже десять порученцев с просьбой о помощи, но тщетно. Божественный хранил странное молчание. И тогда Карису пришла в голову самая ужасная мысль, которая только могла посетить его в подобных обстоятельствах: авидронов бьют на всех направлениях, а многочисленные резервы уже давно использованы.
Карие больше не отправлял посыльных. Вместо этого он велел собрать тех, кто еще мог сражаться – всех до последнего телохранителя, и сам повел цинитов в бой, собираясь или отогнать иргамов за реку, или умереть.
Белая либера еще никогда не была так близка к полному поражению. Огромная тяжеловооруженная плотно сомкнутая фаланга иргамовских всадников на бешеной скорости приближалась к авидронскому отряду с тыла. До столкновения оставались считанные мгновения. И тогда партикулис Аквар, возглавлявший отряд колесниц, подъехал к Либерию Тантрису – военачальнику, замещающему Алеклию.
– Я это сделаю! – сказал партикулис. Он всегда был отважен и краток. Сам Божественный почитал его за эти качества.
Тантрис быстро оценил замысел Аквара и внимательно посмотрел на воина. Тот стоял в своей великолепной колеснице, за спиной возничего. Грохот тысяч копыт усиливался с каждым мгновением. Земля уже дрожала под золоченой повозкой, словно началось землетрясение.
– Думаешь, получится? – спросил Либерии.
– Несомненно, – всё так же лаконично отвечал Аквар.
– Ты понимаешь, что вы все погибнете?
– Не иначе, – пожал плечами он.
– И ты готов?
– Да.
Тантрис вздохнул и коснулся пальцами лба. Партикулис махнул рукой музыканту, и тот приложил к губам сигнальную трубу.
Развернувшись в широкую линию, дворцовые колесницы помчались навстречу врагу. Их было всего двести, и они шли лоб в лоб несущейся с огромной скоростью конной армаде.
Произошло одно из самых жутких столкновений этой битвы. Колесницы на полном ходу врезались в тяжеловооруженных всадников. Всё смешалось: повозки, лошади, люди, ломающиеся копья. Клубы пыли объяли столкнувшихся. Ничего нельзя было разобрать. Хруст и треск, крики людей слились в единый оглушающий грохот боя. Но одно стало ясно: иргамы остановлены…
Карие в какой-то мере был прав, предположив, что авидронов бьют на всех флангах, а многочисленные резервы уже давно использованы. На правом фланге иргамы перешли Палисирус и почти разгромили партикулы сына Седермала. На левом – заставили Дэса и его знаменитых «Черных драконов» пятиться. В центре воины Тхарихиба разметали все вспомогательные отряды и разбили яриадский и корфянский монолиты (держался только авидронский монолит). Казалось, никакая сила не сможет остановить разъяренную иргамовскую армию. Алеклия приказал ворчливому Седермалу, который не уставал ругать наемников и союзников, проигравших, по его мнению, все схватки этой битвы, немедленно замолчать и послал в бой оставшиеся резервы. Впрочем, прошло совсем немного времени, когда стало ясно, что новые отряды не смогут существенно повлиять на ход событий. Даже бешеный удар всадников Вишневой армии, на который Алеклия более всего уповал, закончился неудачей. Им навстречу выдвинулись Синещитные, и атака воинов Круглого Дома, начавшаяся было с головокружительного прорыва, захлебнулась. Теперь всё внимание Инфекта сосредоточилось на центре, где, опрокинув большую часть первой линии авидронских построений, иргамы бодро атаковали вторую боевую линию Лигура. Именно здесь решалась судьба сражения.
Алеклия уже не замечал ничего вокруг, он вновь и вновь пристально всматривался в цветные фигурки отрядов, расставленные на макете. Что еще он может предпринять? Как помочь обескровленным партикулам? Что надо сделать, чтобы спасти положение? Если бы он точно знал, что для этого достаточно ему самому броситься в бой, он, не раздумывая, вскочил бы на Анхаса и поскакал туда, где идет самое жаркое побоище…
Вдруг у Алеклии задрожала бровь, и он поспешил прикрыть ее рукой, чтобы никто не догадался о том, что творится у него в душе.
– Лигур устоит, у него еще много сил! – попытался успокоить его Седермал, видимо всё же что-то заметив. – Смотри, как доблестно сражаются его партикулы. Иргамы не вынесут столь долгого боя, их монолиты давно обессилели.
Алеклия в надежде устремил взгляд в сторону построений Лигура, но увидел лишь то, что никак не вязалось со словами Великого Полководца. Противник в некоторых местах разорвал вторую боевую линию центра, уничтожил многие метательные механизмы. Иргамов было заметно больше, и напирали они с таким воодушевлением, будто только что вступили в сражение.
Тут один из приближенных советников слегка склонился к уху Инфекта:
– Мой Бог, у нас еще есть монолит «Неуязвимые». Один из лучших отрядов армии. Почему бы не послать его в помощь Лигуру?
– «Неуязвимые»?
Алеклия впервые за время сражения вспомнил о партикуле Эгасса. Та по-прежнему располагалась в тылу, у лагеря. Действительно, бросить в бой «неуязвимых»? Но может ли он так рисковать? Вдруг в недавних сообщениях Вишневых есть хоть доля правды? Предательство нескольких десятков или сотен человек только усугубит и без того печальное положение дел.
– Нет, пусть остаются там, где стоят, – ответил Инфект и тут же добавил, отведя взгляд: – Они могут понадобиться на случай нашего отступления…
Советник отвел удивленный взгляд и отошел в сторону.
Многие из тех, кто ранее заполнял площадку передвижной башни, разбежались по поручениям, так что теперь здесь стало заметно свободнее. Оставшиеся воины хмурились и больше молчали или тихо переговаривались между собой. Никто не ожидал от иргамов такой мощи, такой слаженности – и это главное, о чем думали и говорили военачальники. Только один Неоридан не скрывал удовольствия: он, не обращая никакого внимания на перипетии сражения, сделал уже бесчисленное количество набросков и был как никогда доволен собою.
