Глава 1
Мы сидели в небольшом кафе и пытались прожевать несъедобные
булки, выдававшие себя за свежевыпеченные хачапури.
– Нет, – пробормотал Андрюшка Крахмальников, – проглотить
невозможно, с кофейком лучше пойдет.
– Пожалуй, – охотно согласился полковник Дегтярев и
направился к стойке.
Через секунду Александр Михайлович вернулся, неся на
подносике три пластиковых стаканчика, над которыми поднимались облачка пара.
Тут же лежали пакетики. Я терпеть не могу растворимый кофе, но в этой
забегаловке просто не варят ничего приличного, а на хороший ресторан ни у
Андрюшки, ни у Александра Михайловича денег нет. Они всего лишь сотрудники МВД,
да еще не берут взяток. Ну откуда, скажите, в такой ситуации у них возьмется
тугой бумажник? Впрочем, могла бы сама пригласить их в любой дорогой ресторан,
а потом преспокойненько заплатить по счету. У меня-то нет никаких финансовых
затруднений, но Дегтярев и Крахмальников люди старой закваски. В их понимании
мужик, обедающий за счет дамы, сродни сутенеру. Вот поэтому-то безропотно
стараюсь отодрать от зубов кусок липкого теста.
Андрюшка повертел в руках пакетик с кофе и рассмеялся:
– Мне его нельзя пить, впрочем, тебе, Дарья, тоже.
– Почему? – в один голос спросили мы с полковником.
– А вот глядите, – продолжал веселиться майор, – на пакетике
с оборотной стороны написано: «Содержимое Саше насыпать в чашку». А Саша-то
среди нас один – ты, Александр Михайлович. Интересное дело, а для Андрюши есть
кофеек?
– Дай сюда, – велел Дегтярев и выхватил у приятеля из рук
бумажный пакетик, где черным по белому, вернее, красным по коричневому была
обозначена странная инструкция. – Что за чушь?
– Действительно чушь. И все потому, что слово «саше»
написано с заглавной буквы. По-французски – это «пакетик», а вы так плохо в
свое время учили язык, что ничего не помните.
– Ты мне в академии всегда с первого захода зачет ставила, –
возмутился Александр Михайлович.
– Просто хотела от тебя побыстрей избавиться, – парировала
я, – понимала же, что ты никогда язык Бальзака не выучишь.
– Ладно вам, – примиряюще поднял руки Андрюшка. – Дарья,
спрячь шашку, у нас к тебе дело.
– Ко мне? – изумилась я. – Вы, как правило, предпочитаете
держаться от меня подальше. Обзываете дурой, кричите, что сую нос куда не
следует…
– Может, все-таки без нее обойдемся… – вздохнул Александр
Михайлович.
Я испугалась и пробормотала:
– Ладно, ладно, шучу…
Андрюшка закурил, дым поплыл к потолку, и я моментально
закашлялась.
– И звини, – сказал майор и принялся разгонять рукой вонючие
клубы.
Надо же, какие они сегодня вежливые, ох, не к добру.
– Не томите и выкладывайте, зачем я вам вдруг понадобилась.
– Видишь ли, – завел Александр Михайлович, – мы тут ловили
одного мерзавца. Отвратительный мужик. Собирал дань почти со всех московских
сутенеров, а кто отказывался платить, получал по полной программе. На первый
раз подручные бандита били ослушника, а на второй могли и убить. Вот мы и
занимались одним убийством. У парня целая структура, но никто не знает его
имени. Известна только кличка – Жок. Но по картотеке никакой Жок у нас не
проходит. Либо не сидел никогда, либо замаскировался. Организовал банду здорово,
прямо Дон Корлеоне! Контингент разбит на пятерки. Старший выходит на десятника,
и так дальше вверх. Чем ближе к главарю, тем меньше посвященных. Жока этого
вообще только трое видели. Не поверишь, все по-разному гаденыша описывают. Один
говорит – брюнет, глаза карие, в очках, борода, усы, рост примерно за метр
семьдесят, размер этак пятидесятый. Второй твердит – блондин, голубоглазый,
бритый, худощавый, даже хрупкий, рост около метра шестидесяти пяти. Третий
вообще несет чушь – кавказец, горбоносый, страшно высокий. Даже о возрасте
договориться не сумели. Разброс от двадцати до пятидесяти. На машине не ездит,
передвигается где на метро, где общественным транспортом. Есть пейджер,
зарегистрирован на Романа Мальцева. Мы проверили – Роман Кондратьевич Мальцев,
1970 года рождения, погиб в автокатастрофе два года тому назад. Мобильник тоже
оформлен на этого Мальцева. Только телефоном он практически не пользуется.
Впрочем, один раз засекли звонок, установили квартиру и приехали, а там бабуля
сидит слепая, почти ненормальная, и бормочет: «Ничего не знаю, ничего не
видела!» Ну не буду тебя утомлять. Словом, сумели сесть безобразнику на хвост.
Вели, вели и привели в один дом, он за ворота – шмыг, и все! Ладно, думаем,
проверим. Обстановка сама знаешь какая, вся страна взрывчатку по подвалам ищет.
Снарядили участкового, дали ему в подручные своего
сотрудника. Ну они и пошли. «Здравствуйте, – говорят, – извините, в связи с
террористическими взрывами проверяем проживающих».
Хозяйка, молодая, красивая, приветливо провела милиционеров
в гостиную и охотно сообщила: «В доме прописаны трое – муж, дочь Варвара
школьного возраста и я, но есть еще гувернантка, повар, горничная, садовник и
шофер. Все москвичи».
Посмотрели документы у проживающих. Потом прогнали сведения
через компьютер. Ничего! Добропорядочные граждане, никогда не конфликтовали с
законом. Хозяйка нигде не работает, ведет светский образ жизни, знает почти всю
Москву. Вчера на приеме, сегодня в театре, завтра на фуршете…
– А муж? – перебила я приятеля.
– Объелся груш, – вздохнул полковник, – держись за стул –
депутат Харитонов.
Я присвистнула. Олег Андреевич Харитонов – известная
личность. Его довольно часто показывают по телевизору. Адвокат, успешно
сделавший карьеру на политическом поприще. С виду умен и интеллигентен, ни в
каких драках или скандалах не замечен. Всегда безукоризненно одет, голос
приятный – этакий мягкий тенор. Лет ему скорей всего слегка за пятьдесят, но
выглядит изумительно. Женат второй раз, причем и тут обошлось без
неприятностей. Олег Андреевич не разводился, первая супруга умерла, вроде бы от
рака. Вторая жена появилась года два тому назад, и я ее еще не видела.
– Ты его знаешь? – удовлетворенно отметил Крахмальников – Ну
да у вас, богатеев, своя тусовка.
Я тяжело вздохнула:
– Встречаемся на всяких мероприятиях.
– Конечно, – закивал головой Андрюшка, – банкеты, фуршеты,
презентации.
Я разозлилась:
