Я потянула ручку. Шквал воды, настоящий Ниагарский водопад с
ревом и гулом обрушился в чугунную, покрытую обитой эмалью емкость. Трубы
загудели.
И з-за двери ванной послышался голос:
– Кто там?
– Принесла книгу Дюма «Три мушкетера».
– Простите, не могу выйти, моюсь, – пояснил невнятный голос.
Грязная, некогда белая дверь чуть-чуть приоткрылась, и
высунулась мужская рука, густо заросшая светло-рыжими волосами.
– Давайте.
Я сунула ярко-красный мешочек с золотыми шнурочками в
протянутую длань и поинтересовалась:
– Оно?
– Оно, оно, – подтвердил Владимир, – спасибо, всю жизнь за
вас молиться стану, а теперь прощайте, уезжайте поскорей, не надо, чтобы нас
случайно увидели вместе.
Я спустилась вниз, завела «Вольво», но далеко уехать не
смогла. Послушный автомобиль, добравшись до поворота на Садовое кольцо, чихнул
и замер. В недоумении я вылезла наружу и потыкала ногой в колеса. Вроде
полагается в таких случаях открывать капот, только зачем совершать бесполезные
действия, все равно не знаю, что там внутри понапихано. Впрочем, нет, слышала
про радиатор, аккумулятор и вентилятор. Интересно, который из трех сломался?
Сев в салон, я вызвала аварийную службу и в тоске закурила. Ну
вот, день потерян. Сначала придется ждать механиков, потом отправляться на
тягаче в мастерскую. Хотя делать мне все равно нечего. От скуки я разглядывала
улицу. Сквозь тонированное стекло проводить наблюдения крайне удобно. Тебя не
видно, ты же имеешь полный обзор. Почему темные снаружи стекла изнутри
оказываются абсолютно прозрачными – это еще одна неразрешимая для меня загадка.
Но прохожих не было. Я начала зевать и поглядывать в зеркало
заднего обзора. Может, Зайка права – мне стоит поярче краситься, а то смахиваю
на лабораторную мышь: личико маленькое, носик остренький, волосы светлые,
бровей почти нет, и губы слились по цвету с бледным лицом. Немного помады
совсем не помешает.
В зеркальце был отлично виден подъезд серого дома. Не успела
я вытащить косметичку, как дверь распахнулась, и в переулок вышел высокий,
рыжеватый, довольно полный мужик. Его лицо украшали красивые пшеничные усы и
аккуратная бородка. Весьма объемистое брюшко выдавало любителя пива и
бутербродов с копченой колбасой. В руках он держал небольшой кейс.
Мужчина не спеша пошел в сторону Садового кольца. Мой
«Вольво», стоящий припаркованным у самого поворота, совершенно не удивил
прохожего. За ним стоял целый ряд блестящих иномарок, принадлежащих, очевидно,
жителям близлежащих зданий.
Помахивая «дипломатом», мужик повернул направо. Секунду я
видела его сзади. Из портфеля свисала ярко-желтая веревка и торчал кусок
огненно-красной материи. Очевидно, закрывая кейс, хозяин прищемил какую-то
поклажу.
Зевнув, полезла за косметичкой, и тут мне в голову влетела
мысль, и, уже держа в руках бархатную сумочку, я выскочила на улицу. Со всей
возможной скоростью понеслась вслед незнакомцу. «Лестничное остроумие», так
называют подобное поведение французы. А по-нашему, по-русски, мы говорим –
«задним умом крепка». Кусок красной ткани и золотой шнурок! Рыжеволосый человек
нес мешочек, который я только что отдала Владимиру, да и вышел он из этого
подъезда.
Вылетев на Садовое кольцо, я увидела, как мужчина влезает в
такси.
– Стой, – завопила я, размахивая руками, – воры!
Но машина, взвизгнув колесами, быстро понеслась в сторону
площади Маяковского. Я беспомощно смотрела ей вслед. Потом в голову пришла еще
одна мысль.
Владимир настаивал на тщательном соблюдении тайны, просил
никому не рассказывать про убежище.
Значит, соврал, что никто не знает о конспиративной
квартире… И отдал ценности!..
Быстрее молнии я полетела назад. Дверь по-прежнему
оставалась незапертой, и из коридора несло нежилым запахом.
Влетев в ванную, я оказалась в большом пеналоподобном
помещении. Глубокая ванна с пожелтевшей и потрескавшейся эмалью была пуста. Из
допотопных железных кранов бежали струйки воды.
– Володя, – завопила я, – вы где?
Крик пронесся эхом по квартире и разбился об окна. Никого. Я
прошла на кухню. На грязном полу у плиты темнела довольно большая темно-красная
лужа, по линолеуму там и сям разбрызганы капли, а чуть поодаль на столе
валяется угрожающе омерзительный тесак, перепачканный чем-то бордовым.
Я попятилась к выходу. Боже, Кострова убили, зарезали… И
сделал это рыжеволосый полный мужик. Он же отобрал у несчастного мешочек и
преспокойненько ушел, не подозревая о том, что ненужный свидетель сидит в
«Вольво»!
Я выскочила на улицу и стремглав понеслась к машине.
– Эй, дамочка, – окликнул меня парень в белом комбинезоне с
красной надписью на спине: «Volvo». – Ваша тачка?
– Моя, – ответила я, плохо воспринимая действительность. –
Что вам надо?
– Это вам надо, – меланхолично заметил парень. –
Сервис-службу вызывали?
– Да, конечно, совсем забыла!
Механик покосился на меня, поднял капот и начал напевать,
через пять минут он вынес вердикт:
– Тумблер разгерметизировался.
– Починить можете?
Механик опять глянул на меня:
– Тут работы на целый день. Еще отвалился картер, смялся
барабан, надломился палец, оборвался приводной ремень и выпал кардан. Небось
резко тормозили.
– Вот не повезло, – вздохнула я, – хорошо, хоть радиатор и
аккумулятор в порядке.
Парень хмыкнул:
– Да, это в норме.
– Сколько будет стоить?
Специалист начал задумчиво загибать пальцы.
– Значитца, так: вызов мастера, транспортировка в центр,
запчасти, работа – тысячи три «зеленых». Оплачивать прямо сейчас, наличными.
Я в растерянности полезла в кошелек и достала пять сотенных
бумажек.
– Никогда не вожу с собой больших наличных денег. Но вы не
волнуйтесь, сейчас сниму с карточки.
Секунду механик смотрел на доллары, потом оглушительно
захохотал:
– Вы и в самом деле решили заплатить такую сумму за
вышеперечисленные поломки?
– А что? – удивилась я. – Сами же сказали: сломался палец,
выпал кардан, разгерметизировался тумблер.
