Значит, так. Она сегодня получила сплошные пятерки – по
алгебре, геометрии, французскому и химии. А вот по истории всего лишь «четыре»,
потому что учительница сама не знает, чего хочет. В столовой давали на завтрак
пирожки с капустой, а на обед цыпленка-табака, но шоколад не привезли и какао
развели слишком жидко. Лучший друг Кирюша Когтев оказался жутким гадом и
сначала стукнул по голове учебником, а потом толкнул в коридоре. Но она его
пнула в ответ, о чем совершенно не сожалеет. У голубых джинсов лопнула
«молния», а купленные позавчера туфли уже малы…
– Надень завтра другие брюки, – попробовала я вклиниться в
поток информации.
– У всех «молнии» испортились! – радостно сообщила девочка и
потянулась за третьей порцией мяса.
– Если будешь столько жрать, – вздохнул ласковый брат, –
придется тебе брючата в магазине для беременных покупать. Знаешь, такие – с
резинкой на пузе.
– Молчи уж, глиста в корсете, – моментально отреагировала
сестрица.
– Маша! – возмутилась Ольга.
– А чего, – заныла девочка, – он первый начал, разве я
виновата, что все время есть хочу!
– Вот-вот, – не успокаивался братец, – скоро ходить не
сможешь, придется тебя на тачке возить.
– И диот, – в сердцах выкрикнула Маруся, – урод тощий!
Варя, приоткрыв рот, с восхищением наблюдала за перебранкой.
Таня решила возобновить воспитательный процесс:
– Варвара, возьми вилку в левую руку, а нож в правую.
– Мне удобней есть пюре без ножа, – откликнулась девочка.
– Речь идет не о твоем удобстве, а о правилах поведения за
столом, – отрезала мать.
Варя окинула Татьяну холодным взором и сообщила:
– Вот ты их и соблюдай! Нечего мне при всех замечания
делать. Кстати, я не виновата, что у тебя опять голова болит. А есть стану так,
как хочу, и ничего ты не сделаешь. Гляди!
Она отложила вилку, сунула указательный палец в пюре и
принялась со смаком облизывать его, громко причмокивая.
Татьяна онемела. Маруська громко захохотала.
– Марья! – крикнули мы хором.
– А чего? – вновь занудила девочка. – Просто смешно.
– Хватит! – рявкнула Ольга. – Есть более серьезные темы для
разговора, чем детские шалости. Следует решить, какую черепицу покупать для
крыши.
– Да, – явно обрадовался новой теме Кеша, – какую?
– Ее сто видов, – принялась рассказывать Зайка, – но мне
показались подходящими только два. Один называется «Египетская», двадцать два
сантиметра шириной и двадцать семь рублей стоимостью.
– На всю крышу за двадцать семь рублей? – изумилась я.
– Повторяю для тех, кто не понял, – железным голосом
отчеканила невестка. – Двадцать два сантиметра шириной! И двадцать семь рублей
за штуку! Одной черепичинки хватит лишь на домик для жабы Эльвиры, нам надо
намного больше.
Я согласно кивнула. Вот теперь, когда подробно объяснили,
стало ясно.
– Другая разновидность носит имя «Клеопатра», – продолжала
Ольга, – двадцать семь сантиметров ширина и двадцать два рубля цена.
– Постой, постой, – опять не врубилась я, – они что,
одинаковые?
Зайка, не мигая, уставилась на меня безупречно подкрашенными
карими глазами.
– Мать! – возмутился Аркадий. – Кончай ваньку валять.
– Никого не валяю, просто удивляюсь.
– Они разные, – принялся пояснять сын, – «Египетская» –
двадцать два сантиметра шириной, а ее цена – двадцать семь рублей, а
«Клеопатра» двадцать семь в ширину, зато стоит двадцать два! Усекла?
Уж не знаю, что будет с крышей для ложкинского дома, но моя начала
потихоньку съезжать.
– Возьмем по двадцать семь!
– По двадцать семь чего? – осведомилась Зайка. – Сантиметров
или рублей?
– Рублей, – сказала я.
– Сантиметров! – одновременно выкрикнула Маня.
– Хватит! – разъярилась Зайка.
– Надо написать на бумажках названия и сунуть в шапку, –
предложила Варя.
– Ты гениальна! – воскликнула Зайка.
Минут через десять, предварительно слегка поспорив, кто
будет тянуть жребий, и решив предоставить торжественную миссию Тане, мы сунули
хозяйке под нос бежевую шапочку с помпоном.
Таня вытащила записочку и оповестила:
– «Клеопатра».
– Отлично, – приободрилась Зайка, – теперь посчитаем,
сколько надо штучек. Манюня, сбегай за калькулятором.
– Почему всегда я? – заныла девочка. – Столько народа сидит,
а бежать мне?
– Сейчас принесу, – вздохнула Таня.
– Нет уж, я сбегаю, – ответила Маня.
Наконец появилась и счетная машинка.
Кеша потыкал пальцем в кнопочки.
– Неровное число выходит, – бормотал Аркадий, – 1818 и
остаток.
– Дай сюда, горе луковое, – выкрикнула Маня, выхватывая у
брата калькулятор, – у тебя всегда по математике двойка стояла!
Она азартно принялась нажимать кнопки.
– 1481 получается.
– Вот и неправда, – стоял на своем наш адвокат, – 1818!
– Гляди, – обозлилась Маня, – четыреста метров умножить на
сто, получаем сорок тысяч сантиметров, потом делим на двадцать семь!
– Я делил на двадцать два, – заявил Аркадий.
– Почему?
– «Клеопатра» двадцать семь рублей, а ширина двадцать два
сантиметра.
– Наоборот, – завопила Маруська – двадцать семь ширина!
– Нет, цена!
– Говорю же, ширина! Зайка, подтверди!
Ольга замахала руками:
– Вы оба неправильно считали. Брали погонные метры, а
следовало квадратные.
«Математики» разинули рты.
– Ох и дура же ты, Машка, – первым очнулся Кеша, – а еще
отличница.
– Сам хорош!
– Ты уроки, смотри, до ужина делай, а то после еды ничего не
соображаешь, – не успокаивался братец.
