У входа не горело ни единой лампы, темно-коричневая дубовая
дверь подалась без малейшего скрипа, и я оказалась внутри темного узкого
коридора. По стенам тянулся ряд небольших лампочек. Цепочка тусклых огней
уходила вдаль, указывая дорогу. Я пошла, ориентируясь по этим вешкам, ощущая
под ногами мягкий, чуть пружинящий ковер.
Путь казался бесконечным. Он окончился у лестницы, круто
спускавшейся вниз. Откуда-то из подвала доносились звуки музыки. Чуть приподняв
волочащееся платье, я добралась до холла. С правой стороны за столом восседала
девушка, целомудренно одетая в черную кофту с глухим воротом. В ушах
привратницы посверкивали простые сережки с одной-единственной жемчужинкой.
Больше никаких украшений – ни цепочек, ни браслетов, ни брошей… Впрочем, многие
заведения не позволяют служащим слишком разряжаться, справедливо считая, что
они не должны выглядеть шикарней гостей.
Девушка глянула на меня и расплылась в счастливой улыбке.
Казалось, она встречает самого дорогого, любимого человека.
– Мы рады, что вы решили провести вечер у нас. Оставьте,
пожалуйста, у меня сумочку.
– Зачем?
– Таковы правила. Вероятно, вы впервые?
– Но вдруг захочу выпить чашечку кофе! Предлагаете ходить с
кошельком в кулаке?
– Нет, конечно, – продолжала излучаться служащая, –
расплатитесь у меня, когда соберетесь домой. Впрочем, небольшую косметичку
можете прихватить с собой, только, уж извините, мне придется заглянуть внутрь.
Дивясь на странные порядки, я отдала сумку. Девчонка легко
поднялась из кресла, и у меня уехала в сторону челюсть. Нижняя часть ее
безупречного тела сверкала обнаженными ягодицами. Контраст между наглухо
закрытой грудью и полностью выставленной на показ филейной частью оказался
настолько шокирующим, что я вначале даже не заметила темно-зеленый фиговый
лист, приклеенный пониже пупка.
Словно не замечая произведенного впечатления, девушка
сделала приглашающий жест рукой:
– Прошу.
Стараясь изобразить, будто каждый день шляюсь по подобным
местам, я шагнула в открывшийся зал и вновь, второй раз за минуту, лишилась
дара речи.
В полутемном пространстве мелькали фигуры. Все огромное, не
знаю сколько метровое пространство было занято танцующими людьми в той или иной
степени раздетости. Глаз выхватил из толпы пару девчонок, веселившихся без
блузок, вполне зрелую матрону в кружевных трусиках и штук пять полностью
обнаженных мужиков.
Я в растерянности стояла у двери. Мое элегантное длинное
черное платье оказалось тут абсолютно некстати. Ощущение такое, будто сидишь в
пальто и шляпке на нудистском пляже.
Но долго скучать не пришлось. Ко мне приблизился импозантный
распорядитель в темно-синем смокинге. Поняв, что гостья шокирована, он
пророкотал отлично поставленным голосом:
– Хочу предложить столик в уютном уединении с полным обзором
эстрады.
Я кивнула. Мы запетляли между прыгающими потными людьми.
Духота в зале стояла немыслимая, и я почувствовала, как спина становится
влажной.
Метрдотель усадил меня за стол и подал меню. Я раскрыла
огромную кожаную папку и уставилась на названия блюд, выведенные
каллиграфическим почерком. Рыба «Антуан», суфле «Жозефина», омлет «Рикардо»,
мясо «Эрнестина». Заведение явно косило под парижский «Максим». Меню написано
от руки, цены не проставлены. Что же заказать? Мясо не люблю, впрочем, яйца
тоже, остается рыба.
– Вот это, – ткнула я пальцем в «Антуана».
– Ах, ах, чудесный выбор, – закатил глаза обер-официант, –
пальчики оближете. В каком цвете предпочитаете? У нас сегодня три на выбор –
розовый, голубой и желтый!
– Розовый, – недолго думая, ляпнула я.
– Ах, ах, – вновь закатил глаза мэтр, – восхитительно!
Он ужом скользнул куда-то вбок. Интересно, что это за ерунда
с цветом? Хотя, скорей всего, принесут филе в панировке, а в центр воткнут
бумажный фестончик или искусственный цветок.
Мои глубокомысленные раздумья прервала резкая дробь
барабана. С левой стороны зала появился луч прожектора, в его свете возникла
тонкая, гибкая девичья фигурка. Публика издала радостный свист. Девчонка
принялась споро выплясывать, сбрасывая с себя части туалета. Ничего
интересного, обычный стриптиз, без особой выдумки. Причем стриптизерша
действовала не слишком профессионально и пару раз запуталась в юбке. Я вздохнула
– красиво раздеваться тоже умение.
– К вашим услугам, – пропел приятный мальчишеский голос. Я
отвела взгляд от сцены и увидела, что за столик подсел смазливенький мальчуган
с детским щекастым личиком. Прямые темные волосы густо облиты лаком, влажные
карие глаза поблескивают, приоткрытый рот с надутыми губами… Кажется, один из
местных жиголо вычислил одинокую даму и решил составить ей компанию.
– Мне хочется посидеть в одиночестве, – попробовала я
отбиться от непрошеного кавалера.
– Но вы же заказали рыбу «Антуан», – совершенно искренне
удивился альфонсик.
– Да, – подтвердила я, – сейчас принесут. Вы хотите кусочек?
Мальчишка секунду глядел на меня взором спаниеля, потом
захохотал так, что перекрыл гремевшую музыку.
– Так она уже здесь.
– Где?
– Тут, – ткнул пальцем в себя паренек, – рыба «Антуан» – это
я, и, как просили, в розовом цвете.
Только сейчас я заметила, что на моем кавалере красуется
костюм цвета земляники со сливками и безупречно поросячья рубашка.
– То есть хочешь сказать, – начала я с трудом ворочать
мозгами, – что в меню не блюда, а люди?
– Вы первый раз? – усмехнулся парень. – Кто же присоветовал
ресторан «Жак»? Тут специфическая клиентура.
– «Жак»? – изумилась я. – «Жок»!
– Нет, – возразил жиголо и указал на меню. Я вновь взяла
кожаную папку и с удивлением прочитала незамеченную раньше надпись – «Жак».
– Странно как, – пробормотала я, вытаскивая из кармана
визитную карточку, – вот мне дали, а здесь черным по белому: «Жок».
«Рыба» повертела в руках картонный прямоугольничек и вновь
засмеялась. Но тут забили барабаны, и в углу, в ярком свете прожектора начали
раздеваться сразу две полные немолодые дамы. Глядя на красные полосы,
оставшиеся на их тучных телах после того, как нимфы освободились от лифчиков, я
поморщилась. Непонятных «актрис» приглашают в этот ресторан.
– Желаете коктейль? – почти шепотом прожурчала «рыба».
