– Ну и дрянь ты, Муля, – пробормотала я, разглядывая
странное серебряное колечко, довольно большое и широкое. По нему шла надпись
латинскими буквами «Peterson», явно не украшение, тогда что? Я повертела добычу
в руках, похоже, совсем недолго пролежала вещица в саду, потому что не успела
как следует потемнеть. Надо бы показать Тане, вдруг крайне необходимая в
хозяйстве мелочь?
И з-за спины донеслось мерное чавканье. Я обернулась и
увидела, что отпущенный на свободу мопс, блаженно прикрыв выразительные выпуклые
глаза, с восторгом жует лавандовое мыло.
– Дай сюда, – завопила я, выдирая из Мулиной пасти ароматный
кусок, успевший превратиться в обмылок, – просто гастрономический монстр, а не
собака!
Муля недовольно засопела и унеслась в коридор на поиски новой
«вкуснятины». Я вышла следом. Вдруг до слуха донеслось жалобное мяуканье.
Фифина! Кто-то случайно запер кошку в гладильной, вот почему ее не было в саду!
Я поспешила на зов. Но дверь подсобной комнаты оказалась
открытой. Фифина стояла на задних лапах возле большой стиральной машины.
Передние киска положила на круглое стеклянное окошечко и выла нечеловеческим,
вернее, некошачьим образом. Последний раз подобные вопли долетали до моего
слуха в марте, когда ангорка приветствовала собравшихся под балконом кавалеров.
– Что случилось? – грозно спросила я.
Фифина повернула круглую голову с тревожно прижатыми ушами и
взвыла, как пароходная сирена. Передние лапы яростно скребли окошечко, словно
животное пыталось открыть дверцу. Удивленная столь странным поведением мирной
доселе Фифы, я присела возле «Канди» и заглянула внутрь. В ту же секунду руки
сами собой нажали на кнопки. С шумом и ревом из резинового шланга потекла не
успевшая стать грязной вода. Очевидно, цикл стирки только начался. Наконец
раздался тихий щелчок. Я быстро распахнула дверку. Из барабана выпал комок
мокрых блузок, среди рукавов мелькнула ошарашенная морда нашей ручной крысы. Я
вытряхнула несчастную простиранную Фиму на пол. Фифина моментально подгребла к
себе лапой крысу и начала самозабвенно ее вылизывать.
Белая крыса, получившая имя Фимы, появилась впервые в нашем
доме, когда Кеша пошел во второй класс. Ему очень хотелось иметь хоть
какое-нибудь домашнее животное, и я отправилась в зоомагазин.
У меня в детстве жила кошка Лада. Она обожала бабушку и
ровно в шесть усаживалась у входной двери поджидать ненаглядную хозяйку. Когда
наконец бабуля входила в дом, Лада обхватывала ее шею лапами и принималась от
полного счастья издавать стонущие звуки. Спала она только в кровати у пожилой
женщины, положив голову на подушку. Никакого желания гулять с котами у Лады не
возникало. Ну, в самом деле, зачем ей коты, если есть любимая бабушка.
Словом, помня о Ладе, я решила, что у сына должно быть
счастливое детство, и купила крысу. Грызунов я не боялась, но считала абсолютно
глупыми тварями. Через полгода мое мнение о них кардинально переменилось.
За те шесть месяцев, что Фима обреталась в нашем доме,
произошло много событий. Во-первых, Кеша, поняв, что мать дала слабину, тут же
притащил хромоногого блохастого щенка и весьма ободранную кошку, которая вскоре
стала счастливой матерью. Так мы начали жить одной дружной семьей. Собака и
кошка не делили территорию, а оставшийся у нас котенок лазил в ящик к Фиме и
укладывался спать к ней под бочок. Крыса оказалась на редкость коммуникабельной
и орала во все горло, если мы не выпускали ее гулять по квартире. Оказавшись на
свободе, она моментально неслась к кошачьей кормушке и подъедала все, что там
находила.
Потом с чувством исполненного долга обходила дозором две
крохотные комнатушки и устраивалась на отдых в густой шерсти дворняжки. К
сожалению, крысы живут максимум три года, и Фима мирно скончалась под
неутешительный плач. Мы купили Фиму-вторую, потом третью, нынешняя уже шестая
по счету. Она появилась у нас в тот же день, что и белый котеночек по кличке
Фифина. Дети подружились и стали спать вместе. Прошел год, и Фифа превратилась
в огромную пушистую ангорку с изумительными зелеными глазами. Фима же не
слишком выросла, но нежная дружба осталась. Если крысы нет в коробочке, значит,
она спит в корзинке с кошками. Клеопатра тоже любит грызуна, но не с такой
силой, как Фифина. Последняя заботится о крысе будто родная мать и страшно
нервничает, когда подруга куда-то пропадает.
Я не слишком аккуратна, и мои блузки просто валялись в
кресле. Очевидно, Тоня сгребла вещи и, не глядя, сунула в барабан. Хорошо еще,
что Фифа подняла крик. Крысы, конечно, водоплавающие животные, да и стиральная
машина не наполняется никогда под завязку, так что вряд ли Фима смогла бы
захлебнуться. Впрочем, интенсивный отжим ей бы, скорей всего, не понравился.
Я сунула выстиранную крысу за пазуху и поднялась в спальню.
Следовало подвести итог: ничего не разузнала, кроме одного – таинственный Жок
владеет клубом, и отчего-то упоминание этой клички повергло Таню в ужас!
Отдав Фиму Фифине, я с наслаждением закурила. Потом вытащила
листок бумаги. Так, попробуем систематизировать информацию. Что известно точно?
Кто-то убил Ваньку, потом Зою, следом стрелял в Никиту! Господи, совсем
позабыла про Павлова. Какая я свинья, надо немедленно узнать, как он себя
чувствует! И еще странная история с Костиной, а тут еще этот Жок.
Просто путаюсь в разных фактах и деталях. Нет, браться разом
за все дела никак нельзя. Чтобы утереть нос Крахмальникову и полковнику,
следует отыскать в первую очередь Жока. К тому же я совершенно ничего не
понимаю в происшествии с Клюкиным и Зоей, а к Жоку подобралась очень близко,
можно сказать вплотную. Осталось всего ничего – действовать либо через клуб,
либо через Танину сестрицу – шантажистку.
Поколебавшись минут пять, я склонилась в сторону похода к
родственникам и, быстренько одевшись, влезла в «Вольво».
Так, и где теперь искать адрес? Обратиться в Мосгорсправку?
Но не знаю ни имени, ни фамилии. Вполне вероятно, что женщина замужем, впрочем,
если она и осталась Ивановой, это совершенно не облегчает задачи.
Представляете, сколько дам, носящих эту славную фамилию, проживает в Москве?
Жизни не хватит всех проверить! Может, лучше начать с клуба? Хотя есть одна
зацепка. Я завела мотор и вырулила на шоссе.
Из разговора сестриц стало понятно, что их мать жива. Вот к
ней и обратимся, ну должна же женщина знать, где найти свою дочь. А адрес
старшей мадам Ивановой добыть легко. Достаточно доехать до архива иняза.
Родной институт радовал глаз обшарпанными стенами. Кое-где
зеленая краска облупилась, да и паркет выглядел не лучшим образом. В комнате с
табличкой «Канцелярия» спиной ко входу стояла грузная дама. Услышав скрип
двери, она громко спросила:
– Ну, кто там еще? – и повернулась.
В ту же секунду я ахнула:
