– Кто это? – совершенно спокойно спросила Соня.
– Как? – оторопела генеральша. – Твоя мама.
– У меня нет матери, – холодно отрезала Софья и швырнула
трубку.
Затем полностью испортились отношения с Татьяной. У той как
раз разгорелся роман с Харитоновым. Людмила Сергеевна, как могла, пыталась
вразумить старшую дочь:
– Он женат и никогда не разведется, поверь мне, тянешь
пустую фишку…
Но Танюшка закусила удила. Весть о ее беременности
генеральша восприняла в штыки.
– Немедленно сделай аборт, – настаивала Людмила Сергеевна, –
ты даже не представляешь себе, как трудно одной вырастить ребенка.
Таня родила вопреки воле матери. Через месяц стало понятно,
что младенец, мягко говоря, странный, и Людмила Сергеевна не сдержалась:
– Говорила тебе, избавься от ребенка! Так нет, все по-своему
сделать хочешь! Ну и каков результат? Воспитывать теперь урода, дауна?! Кошмар,
жизнь под откос! Может, пока не слишком поздно, отдать девочку в приют, все
равно толку из нее не выйдет!
Таня посерела, потом взяла на руки мирно спящую дочь и
крикнула:
– Пошла вон отсюда!
Людмила Сергеевна наговорила дочери еще кучу обидных слов и
хлопнула дверью. Через неделю гнев утих, и генеральша решила пойти на попятный.
Купив красивого плюшевого мишку, она сказала отворившей дверь Татьяне:
– Вот, Вареньке Винни-Пуха принесла!
Твердой рукой Таня взяла игрушку и швырнула ее в лестничный
пролет.
– Что ты делаешь? – вскрикнула мать.
– Запомни хорошенько, – отчеканила старшая дочь, – ни тебя,
ни твоих подношений в этом доме видеть не желают. Еще раз явишься, сама
полетишь туда же.
Захлопнувшаяся дверь чуть не ударила генеральшу по лицу.
Дольше всех с матерью продержалась Алена. Девушка получилась
слишком ленивой, не очень работоспособной, но с безудержной фантазией. Учиться
она не хотела, впрочем, зарабатывать на жизнь тоже. Ее коммунальные платежи
оплачивала мать, она же давала дочери деньги на еду, одежду и развлечения. Но
при этом Алена не гнушалась забежать к матери пообедать или поужинать.
В первой половине 90-х годов сбережения Людмилы Сергеевны,
лежавшие в Сбербанке, разом сгинули, как у всех в стране. Вот когда она
пожалела, что разбазарила драгоценности, но было поздно. Поняв, что мать
некредитоспособна, Алена испарилась. Людмила Сергеевна осталась практически
нищей. Пенсию она, не выработав трудового стажа, получала грошовую, пришлось
распродавать вещи, с которыми намеревалась жить до смерти: картины, статуэтки,
богемский хрусталь. Одна за другой умирали не слишком многочисленные подруги
генеральши, и наконец пришел момент, когда звонить стало некому. Возле Людмилы
Сергеевны осталась лишь престарелая домработница Катя, почти выжившая из ума
старушка. Генеральша давно не могла платить ей заработную плату, но Катерине
Андреевне попросту было некуда идти, и они жили вместе, складывая свои пенсии.
Одно время бывшая гимнастка даже хотела отказаться от телефона. Зачем платить
абонентную плату, если все равно не пользуешься аппаратом! К старшим дочерям
Людмила Сергеевна обратилась только один раз, когда несколько лет тому назад
упала на ровном месте и сломала лодыжку. У Сони дома ответила незнакомая
женщина, сообщившая, что хозяева улетели в Таиланд отдыхать, а у Тани
старческий голос продребезжал:
– Здесь такая давно не живет.
Газет Людмила Сергеевна не читала, телевизор у нее давно
сломался, так что вся информация о том, что ее дочь – жена блестящего адвоката
и депутата, до матери не дошла.
Примерно раз в неделю забегала Алена. Шарила жадными глазами
по пустым полкам шкафов, выискивая завалявшиеся ценности, не стеснялась
пообедать или поужинать и чаще всего потом просила дать ей денег.
– Только до понедельника, мусенька, обязательно верну!
Людмила Сергеевна отдавала ей сэкономленные копейки,
понимая, что ей никогда их не вернут. Но Алена была единственной из дочерей,
хоть иногда вспоминавшей о матери. Таня и Софа вычеркнули женщину из своей
жизни.
Больше всего генеральша боялась умереть и остаться лежать в
квартире непогребенной. Плохо сросшаяся лодыжка причиняла при ходьбе боль, и
Людмила Сергеевна большую часть времени проводила в кровати. Совершенно
случайно она открыла для себя новый вид литературы – любовный роман – и теперь
с каждой пенсии покупала четыре книги. Одного тома ей хватало на неделю. Расход
для бедной пенсионерки нешуточный, но генеральша была готова отказаться от
«Рамы», «Олейны» и кофе «Глобо», но только не от вожделенных книг. Сам процесс
покупки превращался в действо. Взяв две палки, она медленно, примерно часа за
два, добиралась до ближайшего книжного магазина, расположенного на Б. Полянке.
Людмила Сергеевна знала, что там книги намного дешевле, чем на лотках. Потом
начинался длительный, захватывающий период выбора и утомительный путь назад.
Странную посетительницу, с трудом ковыляющую по залам, приметили продавцы, и
однажды, когда Людмила Сергеевна в задумчивости разглядывала очередную новинку,
перед ней возникла стройная красивая дама в безупречном костюме и с идеальной
прической.
– Берите обе, – посоветовала она, – не пожалеете.
Генеральша вздохнула:
– Через месяц вернусь!
Дама окинула взглядом когда-то роскошное, а теперь
окончательно потерявшее вид твидовое пальто Людмилы Сергеевны и произнесла:
– Давайте познакомимся. Я – Любовь Вадимовна, заведующая
складом, а вы, насколько знаю, наша постоянная покупательница.
Генеральша кивнула.
– Пойдемте ко мне, – ласково сказала заведующая.
Она провела Людмилу Сергеевну в служебное помещение,
угостила чаем с конфетами и предложила:
– Видите стопку? Хорошие издания, новые, но с небольшим
браком. Вот в этой книге перевернут текст, неправильно приклеили обложку, на
эту что-то протекло, а вон ту, должно быть, просто уронили в грязь. Я должна
списать книги, уничтожить, но, если хотите, возьмите себе, просто так,
бесплатно.
Людмила Сергеевна пришла в полный восторг. Дома она оттерла
и высушила романы, текст в них и впрямь не пострадал.
