– Кеша, ты где? Значит, так, немедленно отменяй все дела и,
ни секунды не задерживаясь, езжай к Харитоновым. Покидай вещи в машину, бери
животных и вези все ко мне на квартиру. Ключи Дарья прихватит, у подъезда
встретитесь. Предупреди Зайку. – Следующий звонок был к Маше. – Здравствуй,
утеночек, – завел Дегтярев.
Мембрана телефона бурно запищала в ответ.
– Ну извини, попроси у учительницы прощения. Скажи, что дело
очень важное. После уроков мама заедет за тобой, никуда не уходи, потом
объясню.
Я тронула полковника за рукав.
– А Варя как же? Харитоновская дочка ходит в тот же класс, и
мы их вместе возим.
Александр Михайлович продолжил:
– Варвара пусть…
Мембрана вновь зашлась в писке. По мере получения информации
лицо приятеля вытягивалось. Наконец он буркнул:
– Хорошо, жди маму, – отсоединился и сказал: – Татьяна
только что заезжала в школу и забрала дочь. Действуй, Андрюшка.
Майор моментально вылетел в коридор.
– Да что происходит? – вскипела я.
– Кажется, мы опоздали, – вздохнул приятель и застучал
пальцами по столу.
– Куда?
Но Александр Михайлович не ответил. Он взял кейс, вытащил
колечко с ключами и, сунув его мне в руку, велел:
– Давай бери такси и дуй за Марьей. Недосуг сейчас твоей тачкой
заниматься.
– И не надо, сама за ней съезжу.
– Нет, – покачал головой толстяк, – лучше пусть пока там
постоит, в интересах следствия.
Три дня мы провели у Дегтярева дома. Квартирка у него
крохотная. Из пятнадцатиметрового помещения можно пройти в нечто, больше всего
напоминающее нишу с окном. Но апартаменты гордо называются двухкомнатными. При
них состоит крохотная кухонька и совмещенный санузел. А высота потолка такая,
что Кеша, проходя под люстрой, каждый раз пригибал голову. К тому же жилплощадь
расположена на первом этаже, и наши собаки, не привыкшие к постоянному
постороннему шуму, подбегали к окну и начинали яростно лаять в любое время
суток. Да еще три авто – огромный, как троллейбус, джип Аркадия, Зайкин «БМВ» и
мой «Вольво» – запрудили весь двор, и пара владельцев побитых «Жигулей» явилась
к нам разбираться. Кеша довольно долго объяснялся с ними на лестнице. Правда,
увидав Банди и Снапа, скандалисты присмирели.
Так что, когда утром в пятницу мы погрузились в свои тачки и
наконец съехали в заново отремонтированный дом в Ложкино, с облегчением
вздохнули все: и мы, и соседи Дегтярева. Неудобств не заметил только сам
полковник. Он заскочил домой всего на часок переодеть рубашку. Правда,
проглотил тарелку малосъедобных пельменей, купленных мной исключительно из-за
названия.
– Надо же, – фыркнул приятель, повертев упаковку, –
пельмешки «Дарья». Впрочем, такие же мерзкие, как твой характер.
Я даже не стала обижаться, просто не было сил. Последние две
ночи провела на жутком, продавленном диване когда-то приятного песочного цвета.
Из-за отсутствия спальных мест со мной рядом положили Маню. Привыкшая вольготно
раскидываться на широкой кровати, девочка постоянно пинала меня коленями и
перетягивала на себя одеяло. А мопс Хуч, большой любитель спать вместе с
хозяйкой, раздраженно сопя, пытался поудобней разложить между нашими телами
свои жирные бока, ему тоже казалось, что ложе могло бы быть и попросторней. В
результате борьбы за место я оказалась в четыре утра на полу и отправилась
читать в ванную.
Впрочем, Ольге с Аркашей пришлось не лучше. Зайка улеглась в
большой комнате на полу, а Кеша на кухне. Причем голова сына оказалась под
столом, а ноги в коридоре. И все, кто вставал ночью пописать, с громким стуком
падали, споткнувшись о его страусиные конечности. Лучше всего пристроились
животные. Снап и Банди в креслах, Хуч с Машкой, Жюли и Черри почти на голове у
Ольги, а кошки использовали вместо подстилки Аркадия. Только крыса Фима, жаба
Эльвира и попугай Коко не испытали неудобств. Они преспокойненько сидели в
своих привычных обиталищах – кто в клетке, кто в аквариуме.
В пятницу вечером в Ложкино приехал усталый, совсем серый
Дегтярев и, оглядев гостиную, заметил:
– Раньше мне здесь нравилось больше.
Зайка разозлилась:
– Все осталось, как было.
– Нет, – замотал головой приятель, – занавески другие и
стены кремовые, а не белые. Диваны тоже новые. Кстати, куда старые подевали?
Отдали бы мне на бедность, мой совсем калека.
– Как ты можешь жить в таком свинстве, – накинулась Ольга на
полковника, – потолок в трещинах, паркет в пятнах, стены ободраны, а уж
мебель!.. Кстати, ты в курсе, что у тебя холодильник не работает?
Александр Михайлович вздохнул:
– А я им не пользуюсь.
– Как это? – изумилась любящая поесть Маня.
– Не готовлю, – пояснил приятель, – а когда проголодаюсь,
покупаю что-нибудь из замороженного или яйца, лапша еще есть, китайская в
стакане.
– Отвратительно, – скривилась Зайка.
– Это мы отвратительные, – сообщил предпочитающий
помалкивать Аркадий, – Дегтярев целый день на работе, естественно, ему не до
семейного уюта. А мы – хороши друзья! Даже не поинтересовались, как он живет!
Мебель – жуть! Вот что, дядя Саша, переезжай к нам! Нечего тебе одному
куковать. Места полно, выбирай комнату по вкусу и устраивайся.
– Клево, – заявила Маня, – во здорово, как раньше не
додумались.
– Нет, нет, – замахал руками полковник, – ну что я коллегам
объясню? Живу в доме с незамужней женщиной… Что люди подумают?
Мы уставились на него во все глаза. Вот уж не предполагала,
что у толстяка викторианские взгляды.
– Про вас с мамой ничего не подумают, – сообщила Маня, – в
вашем возрасте опасаться нечего.
– И потом, должен же ты где-то жить во время ремонта, –
быстро постарался заткнуть сестрицу Аркадий.
– Какого еще ремонта? – начал заикаться Дегтярев,
сравниваясь по цвету со спелым баклажаном. – Ненавижу ремонты, комиссии и
перемены, после них только хуже…
– Да ты не волнуйся, – «успокоил» его Кеша, – мы все сами
сделаем, правда, Зай?
Обожающая любые перестановки Ольга пришла в полный восторг:
– Конечно, за две недели управимся и мебель новую купим,
занавески, ковер…
Александр Михайлович ухватился за голову и застонал.