Через два километра Ученый проехал поворот, из-за которого выворачивал необыкновенно счастливый гаишник с раскрасневшейся и удивленной физиономией.
А еще через два часа после того, как новый владелец укатил на «Хонде» в светлую даль, расслабившийся и умиротворенный Михаил Стерхов в тени ветвей развесистой липы слушал нехитрый рассказ Алексея Николина. О тернистом пути, приведшем его в большую жизнь.
История пацана с рабочей московской окраины была вполне ординарной, хотя и полной мелких, но весьма драматичных событий.
– А первый угон у меня был в восемнадцать лет. Приятель заказал. Белую «шестерку» «Жигули». Новую. У него-то самого была, но старая совсем, ржавая. Сам-то он маменькин сынок у богатой мамы. И цену платил двойную! А у меня был приятель с детдома-интерната. Звали Жорой. Такой, весь на мурке, то есть блатной. Уже отсидел к тому времени на малолетке за бакланку-хулиганку. Я – к нему, потому что он с такими же друганами уже давно дергали «девятки». Продавали по тонне баксов барыгам на Кунцевском рынке. На их счету было к тому времени полсотни тачек примерно. Дали они мне Жорика. Пройдешь, говорят, с ним в пополаме, в доле. Тысяча шестьсот, то есть по восемьсот на рыло.
Ночь, мороз – минус тридцать два. В руке ножовка по металлу, чтобы перепилить руль. Отвертка с молотком – сбить кольцо на замке. И конечно, перчатки. Стояла эта «шестерка» во дворе у подъезда. Мне Жора все объяснил, я начал, а он с ножом у подъезда… ну мало ли что… Я лисичкой-отмычкой дверь открыл за секунду. Сбил кольцо, завел, как ни странно, на морозе за минуту, открыл окно, кричу ему: «Падай!» Вдвоем навалились, в четыре руки сломали замок на руле, и я с ним поехал вдоль двора… Разогнались до шестидесяти кэмэ. Я тормозить, а там на педали какой-то огромный замок – не увидел по незнанке – и на полном ходу в «Москвич» влетели… Разбили. Убежали. Отсиделись в подъезде до утра, и по домам.
Колокольчик откупорил следующую бутылку «Афанасия» и продолжил исповедь:
– А на следующий день нашли такую же белую «шаху». Без секреток – садись и уезжай. Но одна проблема: сильно засыпана снегом. Просто огромный такой сугроб. Я тогда придумал переодеться вдвоем в робы дворников. И весь день мы делали вид, что убираем от снега улицу. К вечеру заодно очистили и тачку. Приготовили к выезду. Ну, ночью снова по схеме – я в нее, Колян на шухере. На педалях снова обнаружил замок, полночи его пилил. Вдруг Жора кричит: «Атас! Легавые!» А я зацепился ногой и не успел выскочить, пришлось в салоне остаться… А пока пилил, надышал так, что стекла в узорах замерзли. В общем, сам не знаю как, но от страха забился под руль и жду… Подходит мусор с фонариком посветил, не увидел меня. Подергал – закрыто. Слышу второму говорит, что ложный вызов, и уехали. Я сразу, как сайгак, ломиться домой. Прямиком спать.
На следующий день находим третью «шаху». Ну тут я уже, как профи, сел, спилил-завел, Жорка запрыгнул, и вперед. Вдруг со второго этажа орет мужик: «Эй, это моя машина!» В ответ Жорик на прощание: «Была ваша – стала наша!..» Еду, счастливый, в гараж к тому Пете-заказчику, вдруг сзади сирена, мигалки, в рупор гаишник орет: «Прижаться вправо или стрелять буду!» Тут я… крепко выругался в ответ, и – по газам! Погоня шла минут пять, потом мы оторвались и с ходу загнали в гараж. Выходим, а та машина гаишная подъезжает и спрашивают: не видали белую «шаху»? Мы хором показываем в другую сторону, они говорят «спасибо», включают маяки, и полетели. Мы к трем ночи пришли к Пете, он нам дал денег, и мы, радостные, поехали на такси домой. Вот так и появились мои первые нормальные деньги.
Продолжение Ученый уже знал. Петины деньги кончились быстро, но оставили в памяти Лехи неизгладимый след. Они с Жориком еще несколько раз с переменным успехом пробовали «дергать» тачки. Выходило довольно криво, заказов-то больше не было, а сбывать оказалось непросто. Однажды Жора исчез. Несколько месяцев поисков ни к чему не привели. И тут Леха встретил Бритого.
– Бритый был форменный идиот. А идиотам везет. Сначала торговал на Ленинградке пиратскими видеокассетами, работал на какого-то дядю. Своего ничего не было, тем более мозгов. Занимался на «Динамо» джиу-джитсу с другом Славой. Слава – крепкий боец, а этот так себе… А Слава постоянно тусовался у себя на Дмитровке с ребятами-сверсниками. Там был у них старший Саша-Хряк. Очень серьезный товарищ, с сугробом в башке. Огромный, жуткого бандитского виду. Постоянно носил пистолет, а то и два. Приближенные к нему – Слава-борец, Коля-Насос (любил кокаин), Вал – Валентин (теперь главный профи по «бэхам» и «мерсам»). Витек – бык огромных размеров, совсем без затылка. За что и получил прозвище Большой Мозг. Звали его сокращенно Бэ-Эм. Тоже дебил… Ну еще было три-четыре персонажа… Да ты их знаешь всех почти…
Помню, раз пришли по набою в квартиру к коммерсу. Отдавай долг, мол, нашему человеку. Коммерс кричит: денег нет! Хряк достает ТТ, наводит на клетку с попугаем и стреляет. Взял дохлого попугая, засунул в рот коммерсу, тот сразу сказал, где деньги….
Хряк вечно нюхал кокс и герыч. От чего, собственно, и помер. Прямо в квартире Бритого, у него на руках.
Схема жизни была такая. С понедельника по пятницу – долги – грабежи – разбои. А в субботу оттягивались в «Аэродэнсе», был такой крутой клуб. Там все жрали разную наркоту и отрывались по полной два дня. А потом все сначала… Вот умер Хряк, и Бритый стал руководить оставшимися. Выезжали мы на дорогу Минск – Москва и брали дань с фур, а то и с простых-обычных лохов на легковушках. Просто грабеж. А иногда и похуже… Так работали полгода, пока не взяли машину с «Парламентом».
* * *
Красная «Газель» набирала скорость, отдаляясь от городской черты. Примерно через полкилометра начиналось пригородное шоссе, ведущее к складу. Еще полчаса – и дело сделано.
– Ну что, корреспондент, – ухмыльнулся шофер, – круто обрисуешь положение с куревом?
– Если прочитаешь – упадешь! – кивнул стажер-корреспондент Эдик Самарин.
За то, что в машину взяли, ребятам, конечно, спасибо. Хотя, кой хрен, спасибо? Им приказали его посадить – они и везут. И «обрисовывать» пока было не шибко. Прокатиться по хорошей дороге можно и на автобусе.
Это было его первое серьезное журналистское расследование. Почти все его сокурсники старались подрабатывать где-нибудь в шоколадном месте: кто в рекламной фирме, кто в команде какого-нибудь депутата. Но Эдик, который всю жизнь мечтал о журналистской карьере, пошел в заштатную, почти умирающую газетенку. В другую не брали – кому нужен второкурсник…
Работа по большей части состояла в беготне по пресс-конференциям и в написании кратких заметок о них. Но однажды в редакцию позвонил некий предприниматель Волков и попросил прислать толкового корреспондента, был у него для газеты интересный материал о криминале на табачном рынке столицы.
Толкового жура под рукой не оказалось. Собственно, таковых в газете вообще не было. И редактор отправил к бизнесмену Эдика: если что-то нароет – отлично, а нет – так и суда нет, что возьмешь со студента-чайника…
– Молодец, что от народа не отрываешься. – Шоферу хотелось поговорить, а хмурый охранник был не расположен. – Знаю теперь вашу братию, из офисов только позваниваете, а потом заголовки вроде: «Я воевал за ислам». Ты-то, вижу, не так работаешь. Слушай, сделай доброе дело…
