Дальше началась даже не оперетка, а просто какой-то фарс. Уже в стельку упившийся Нанаец, вспомнив еще один героический эпизод из многовековой истории Родины, как Керенский, непостижимым образом ввинтился в содранное с Леночки платье и попытался покинуть поле боя. Перемахнув через окно, он долго блуждал на просторах заводской свалки, где и был все-таки задержан серьезными молодыми людьми в масках.
* * *
С Колокольчиком обстояло иначе. Он еще продолжал числиться на заводе, но окончательно перебрался в службу безопасности Перстня; то ли от неизбывной личной преданности, то ли просто ради близости к высокой персоне – Михаил Николаевич Волков в то время уже стал в московских деловых и политических кругах персоной грата.
Взяли Леху на собственной даче, и поначалу совсем по другому делу.
В одно серое пасмурное утро, страдая от невыносимой головной боли, Колокольчик обозрел хмуро сидящих за столом пацанов.
– Скучно живем, – вздохнул он.
Один из братков подобострастно посмотрел шефу в глаза:
– Так какие проблемы, Алексей Иванович! Ща баб привезем.
Колокольчик вяло отмахнулся:
– Надоело. Чего-нибудь этакого хочется…
Пацаны тоскливо переглянулись – в голову ничего «этакого» не приходило.
К счастью – как потом выяснилось, к большому несчастью, – на пороге комнаты возник Отвертка. Он услышал конец фразы и тут же коварно предложил:
– Во-во, вечно какое-то пьяное застолье, а надо провести имиджевое мероприятие, поддержать статус и положение хозяина. Например, устроить историческую реконструкцию «Героическое взятие Уральска Чапаевской дивизией».
Колокольчик поднял на него совершенно осоловевшие глаза.
– Чего-о-о?..
– Ну, понимаешь, реконструкция – это военно-историческая игра, характерной чертой которой является строгая временная и территориальная локализация. Воспроизведение исторических боев, например.
– Вау! – живо сообразил Леха и тут же приказал: – Я буду Чапаевым, ты – Петькой, а ты…
Он вскочил и начал бодро раздавать роли, приказы, распоряжения. Кто-то покатил в Москву за реквизитом, кто-то полез на чердак за хранившимся там раритетным «максимом». Жизнь в доме закипела. От тоски и похмелья не осталось и следа. Лишь на мгновение Леха задумался, когда Эдик поинтересовался, что, собственно, станет объектом атаки. Колокольчик замер и почесал затылок. Через секунду лицо его расплылось в улыбке, и он указал перстом в сторону соседнего участка с недостроенным домом: «Во!»
А потом началось…
Колокольчик в бурке, папахе и с шашкой наголо быстро распределял обязанности, расставлял посты, руководил постройкой блиндажей, раздавал оружие и боеприпасы. Отвертка наскоро проводил среди бойцов исторический ликбез, а те, краем уха прислушиваясь к словам политинформатора, сноровисто готовили винтовки и ружья, с вожделением поглядывая на соседскую дачу.
И вот Леха скомандовал: «Начали!» – хлопнул стакан водки, взмахнул шашкой и повел своих красных революционных бойцов на штурм. Дружный сплоченный коллектив с криками «Ура!» двинулся на приступ. Размахивая ярко-красной тряпкой с коряво намалеванными на ней серпом и молотком Эдик открыл огонь из маузера в сторону соседей. Пацаны приволокли приставные лестницы и полезли на стены.
Вокруг дачи собралась толпа любопытных, делались ставки, кто-то пытался подсказывать и рвался принять участие в битве. Наконец, когда большинство бойцов уже выдохлось, Чапаев, то есть Леха, выхватил из-за пазухи гранату, зубами выдернул чеку и с радостным криком «За Родину!» метко швырнул ее в дом. Грохот, дым, огонь…
Победу отпраздновать не удалось: через двадцать минут после начала банкета в дом Колокольчика ввалились омоновцы – хозяином недостроенного дома оказался весьма солидный чин из прокуратуры. Причем, как выяснилось уже через несколько часов, тот самый, который вел дело об автомобильных аферах Перстня на таможне «Западный Буг».
И, разумеется, во время обыска – искали-то оружие – было найдено пять папок с документами на ворованный польский полипропилен, которые во время очередной пьянки забыл Нанаец…
Вот уж пришлось Стерхову побегать…
Накануне того дня, когда судья начал слушания дела о контрабанде, Ученому организовали встречу. О том, что происходило на этом рандеву, он никому не рассказывал. Но результат говорил сам за себя. Подсудимые, в том числе и отсутствующий Перстень, были оправданы по всем статьям, кроме основного обвинения в контрабанде в особо крупных размерах. По этой статье им грозило от семи до двенадцати лет. Получили они, однако, по году каждый, причем тут же были и освобождены по амнистии. Автомобили, изъятые следствием как вещественные доказательства по делу, тихо вернулись к владельцам, то есть в «Маса Пластиечна Лтд.». Что же касается пропилена, то судьба его осталась известна лишь очень узкому кругу посвященных.
В конце девяносто девятого Перстень благополучно вернулся в Москву.
– Еще поживем, – подмигнул он Ученому, который его встречал.
20 августа 2007 года
Михаил Волков – Перстень
– Ну вот, еще живем.
Перстень удовлетворенно потер руки и кивнул на закрывшуюся за посетителями дверь.
– Храм строим.
– Михаила-архангела?
Волков поморщился:
– Ну до чего ж ты, тезка, меркантильным стал… Ты что, если деньги даешь на богоугодное дело, так непременно требуешь упоминания о собственной персоне? «Спасибо товарищу Стерхову за наше счастливое детство»?
– Я вообще не даю.
– А зря! Пора бы уже о душе подумать.
– Я сейчас о другом думаю…
– И то верно. Только это раньше надо было делать. Хотя б с женщинами своими разобрался.
Ученый тупо уставился на Перстня.
– А при чем?..
– Будешь смеяться. Мои пацаны тут кое с кем потолковать успели, раскопали кое-что. Про то, например, по чьему заказу твою благоверную выскоблили…
– Кто?
– Твоя бывшая краля.
– Настя?!
20 августа 1998 года
Анастасия Рожкина
– Ненавижу тебя! Ненавижу!..
– Послушай, ты же понимаешь, мы с тобой совершенно разные… Ну вон сколько времени прошло, три года уже, а мы… Ты одно любишь, я другое…
– Я тебя люблю!
– И я тебя… Только это не то, понимаешь?
– Я одно понимаю: эта сука заморочила тебе голову своими интеллигентскими штучками… Ах, ля-ля… у меня, кстати, тоже образование! И получше… А сама-то она на кого похожа? Рыло – краше в гроб кладут…
– Заткнись!
– И не подумаю! – Она вскочила на постели, встала во весь рост. – У меня, между прочим, ребенок будет.
