— А это что за трубы? — спросил Толик, показывая пальцем.
— Так это ж отопление, — гордо объяснил Федя. — Зачем нам на подогрев энергию и деньги тратить? Я из батарей сюда трубы вывел и ко всем бакам приварил. Бесплатно разогреваться будет гамнецо.
— А, точно! — восхитился Петя. — Как бражку раньше родаки ставили возле батареи, чтобы лучше бродила! Да?! Молодец, Федя!
Федя гордо поднял голову, довольно смотря на них и оглядываясь на своих подчиненных. Но Толик резонно заметил:
— Так это ж только до весны, потом отопления не будет.
— Ну и что?! — радостно возразил ему Петя. — Это ж каждые полгода так будет, во время отопительного сезона! Вообще бесплатный газ получается!
— А мы и летом что-нибудь придумать сумеем, — гордо добавил Федя. — Солнце используем! Крышу сделаем из стекла с прослойкой, типа как увеличительное стекло, и все! Только в пасмурную погоду подогревать придется, остальное все бесплатно будет!
— Молодец-молодец, брат! — радостно обнял его за плечи Петя, предварительно отдав ему же костыли подержать. — Давай-давай, дерзай! Твори! Изобретай! А мы с Толиком это все на поток поставим и деньги будем качать! — он отпустил Федю и, взяв обратно костыли, сказал с нетерпением. — Ну, давай начинать! Как тут, что?!
Федя сразу сделал знак своему помощнику, и тот вышел на улицу. А сам Федя подошел к первому баку, куда уже была опущена гофрированная резиновая труба из машины, и подозвал Петю с Толиком.
— Да тут просто все, — со значимостью в голосе начал объяснять он, показывая рукой. — Вот это труба из машины. По пути он слил воду с мочой через сетчатый фильтр, и сюда нам чистый кал привез. Самый цинус. Сейчас он там включит, и чистое гамно в бак пойдет. Во!
С улицы раздался характерный звук, который издает такая машина, откачивая канализационные стоки или сбрасывая их. И почти сразу же из шланга пошло то самое бесплатное сырье, на котором друзья собирались разбогатеть.
— Еееееэээээ! — весело закричали они все втроем в один голос.
— Пошло, пошло, родимое! — радостно орал Петя, смотря возбужденно на льющуюся из трубы субстанцию.
— Надо бутылку шампанского разбить о первый бак, когда он наполнится! — тоже довольно прокричал Толик, показывая бутылку и смотря в потолок. — Федя, давай веревку! Сейчас привяжем ее к вон тому крюку! И лестницу тащите!
Федя, как истинный начальник, обернулся вполоборота и дал знак своему подчиненному, чтобы принес все названное.
— А как нам первый кирпич заложить, Федя?! — с улыбкой спросил Петя. — Оно же жидкое! Как сделать?!
Федя сначала пожал плечами, но потом улыбнулся и с довольным видом сказал:
— Можно лопатой перекинуть просто во второй бак! По одной лопате бросили, вот вам и будет по первому кирпичу!
— Точно! Давай лопату! — обрадовался Петя.
Федя быстро направился за инструментом, потому что отправить больше пока было некого. Один рабочий с улицы управлял машиной, контролируя процесс через окно. Второй уже устанавливал лестницу к крюку в потолке, чтобы привязать веревку. По помещению уже распространилась атмосфера загаженного общественного туалета, и девушки морщили свои красивые носики, пытаясь убрать их в сторону. Но там была та же атмосфера, и у более брезгливой к этому Юлии начал подкатывать комок к горлу. Федя подбежал с лопатой и торжественно вручил ее брату.
— Вот! — сказал он и пригласил его жестом к баку. — Ваш первый кирпич, господин генеральный директор.
Петя взял в руки лопату и, посмотрев на всех возбужденным взглядом, с торжественной улыбкой подковылял на костылях к баку и зачерпнул лопату экскрементов. Осторожно, чтобы не расплескать содержимое, он перенес ее ко второму баку и вывалил туда. Толик при этом фотографировал его, мигая раз за разом вспышкой.
— Ееееэээээ! — радостно закричали Толик с Федей и захлопали в ладоши.
Девушки, которые уже закрывали носы пальцами, неохотно оторвали от них руки и тоже захлопали, но более вяло и с натянутыми, вымученными улыбками.
— Давайте, теперь вы! — сказал Петя, торжественно передавая лопату Толику.
Толик с довольным видом протянул Пете фотоаппарат и взял в руки лопату. Подойдя к баку, он позировал Пете и с еще пустой лопатой, и с полной, постоянно улыбаясь в объектив. С довольным видом заложив свой «первый кирпич», он под громкие крики и хлопанье передал лопату Кате. Она с натянутой улыбкой взяла ее и, отвернувшись от всех и сморщившись, сунула ее в бак.
— Деньги не пахнут, деньги не пахнут, деньги не пахнут, — твердила она под крики и улюлюканье довольных мужчин.
Стараясь не смотреть на содержимое лопаты, она осторожно вывалила ее в соседний бак и сразу схватилась рукой за нос, закрывая его.
— Ниче-ниче, Катерина, — весело подбадривал ее Толик, беря лопату и передавая ее Юле. — Деньги не пахнут, тем более большие. Это ты сейчас не дерьмо месила, ты вот этой лопатой сейчас деньги гребла.
— Да-да, Юль, давай и ты погреби, — кричал Петя, не переставая щелкать фотоаппаратом.
Юля с лицом мученицы подошла к баку и осторожно заглянула в него. Конец гофрированной трубы из машины уже утонул и на поверхность противной массы вырывались пузыри. Они ужасно хлюпали и при лопании пузырей разбрасывали в стороны брызги дерьма. А когда Юля уже отпустила нос и, закрыв глаза, собиралась погрузить в бак лопату, густая масса хлюпнула еще сильнее, и кусочки самой противной для Юли субстанции попали ей на лицо. Вскрикнув от ужаса и выронив лопату, Юля открыла глаза и провела по лицу рукой. Когда она увидела, что на нее попало, она потеряла сознание и стала падать. Крики и хлопанье сразу прекратились, как и прекратился гул машины, которую остановил рабочий с улицы. Петя, бросив фотоаппарат и костыли, подскочил и успел подхватить падающую жену.
— Ну что ты? Ну что ты, Юль? — обеспокоено вопрошал он бесчувственную жену и, опустившись на здоровое колено, положил ее горизонтально на руки и стал дуть ей в лицо.
Толик с Федей тоже сразу подошли, осталась на своем месте только Катя.
— Что с ней? Может, ее на улицу? На воздух? — предложил Федя.
Но тут с лестницы, уже привязав веревку, спрыгнул рабочий и приземлился как раз на брошенную Юлей лопату, черенок которой взметнулся вверх гораздо резче, чем если бы он наступил на грабли. Попал этот черенок как раз по челюсти нагибающемуся к Юле Толику. Удар был такой силы, что он без чувств рухнул прямо на Юлю, тут же пришедшую в себя и застонавшую.
— Держи-держи, Федя! — закричал от напряжения Петя, падая под тяжестью уже двоих тел, которые держал на руках.
— Давай-давай, помогай! — крикнул Федя в свою очередь рабочему, подхватывая уже падающего брата.
Вместе с рабочим они удержали всех и начали растаскивать потихоньку эту кучу-малу. Уже очнувшаяся Юля закашлялась и стала спихивать с себя Толика, который тоже стал приходить в себя и мычать что-то невразумительное. Подошедшая Катя стала помогать ему подняться.
