— А что ты хочешь делать?
— Кино снимать. Вот это мое.
— Но если снимать все равно не на что, что делать будешь?
— Не знаю, — пожал плечами Виталий и, доев свою корюшку, тоже полил на руки пивом Доренки. — Ты что посоветуешь?
— Мы ж тебе говорили с Пухом, книгу выпусти. Тебе-то какая разница? Ничего делать не надо, ты уже свое дело сделал. Отдай фильм на литобработку, а где-то через полгода выйдет книга. Ну и пусть себе продается. Я тебе гарантирую, здесь-то тебе никто не воспрепятствует. Пойдем покурим, — Доренко взял сигарету и направился на балкон.
Виталий, хоть и не курил, вышел следом, раздумывая на ходу над предложением. Потом спросил:
— А кто будет делать литобработку?
— Я тебя свяжу с человеком, — заверил писатель, — он тебе за несколько месяцев сделает. Будет просто звонить, задавать вопросы по именам и описаниям. Пишет он нормально.
Бандера подумал еще немного и, кивнув головой, сказал: «Давай».
* * *
Целую неделю Джон и Уэйн безрезультатно следили за Ириной Пивоваровой. Почти каждый вечер она выходила из дома и заезжала за совсем другим молодым человеком и ехала не в отель, а просто по городу. Посидев полчаса в машине на набережной Темзы, она отвозила его обратно и возвращалась домой. Это был совсем не тот молодой человек, что был изображен на фотографиях и с которым она ездила в отель. Да и забирала она его совсем в другом месте, и при проверке его личности оказалось, что это ее сокурсник по университету.
Полагая, что с ним она скорее всего решает какие-нибудь университетские проблемы, они упорно ждали, когда же появится тот самый юноша, имя и остальные данные которого до сих пор не были им известны.
Распечатка ее телефонных звонков, которую они регулярно получали по своим каналам, тоже ничего не давала. Молодежь, с которой она общалась, часто менялась карточками и под мужскими именами часто отвечали девушки и наоборот. Неизменными были только номера ее родителей и мужа. Под именем же ее старого номера отвечал детский голос ее сына, и им ничего не оставалось, как ждать.
Между тем из России звонили каждый день и спрашивали о результатах, но пока, кроме найденной машины, рассказать было нечего. Молодого человека без имени и адреса не припишешь.
Сидя в воскресенье в машине возле ее дома, Уэйн наблюдал на экране, как она жарит своему сыну яичницу с ветчиной. Больше она пока ничего не умела готовить, еще из отчетов частных сыщиков это было видно так же, как и то, что домой никого не водила. Только сын приезжал к ней на уикенд с ночевкой, и даже из разговоров по-русски друзьям было понятно, что сыну уже, до чертиков, надоела яичница и тогда на обед она его водила в ближайший ресторан.
Подъехал Джон. Каждый день он ездил в отель на Finchley Road и проплачивал каждой смене, чтобы они держали тот самый номер и поселили парочку с фотографии, зарегистрированную в прошлый раз под другими именами, именно в этот номер, в котором уже были установлены скрытые камеры. Девушка, чьи документы в прошлый раз предъявила здесь Ирина, была, конечно, похожа на нее, но намного моложе и была ее подругой. Молодого же человека под его представленным именем вовсе не существовало.
— Ну, что там? — спросил Джон, усаживаясь на сиденье рядом с Уэйном, который вместо ответа махнул рукой и высморкался в платок. Вечер был для Лондона дико холодным, температура показывала почти пять градусов мороза.
Глянув на экран телевизора, на который передавалось изображение из квартиры, Джон налил себе кофе из термоса и, посмотрев на скучающего Уэйна, сказал:
— Как же повезло этим, долбаным сыскарям, только мы их пнули, так они сразу машину нашли, еще и на встречу нарвались. Ты знаешь наши расходы по отелю за эти восемь дней? — Джон протянул листок с цифрами. Уэйн уныло взглянул на него и закурил сигарету. Ему и самому уже начинало казаться, что отношения этой девушки были непостоянными, а прошлая связь была случайной. Ведь сыщики засекли их всего один раз. Но все равно упорно следили за ней, попеременно уезжая решать дела на фирме. В конце концов встречи могли быть и редкими. Но, на крайний случай, они с Джоном договорились, что дяде Мише скажут о «невинности» этой девушки. Иначе, если они пошлют фотографии, и не будет больше никаких данных, их по голове не погладят.
Девушка на экране стала звонить куда-то по телефону, и Уэйн увеличил громкость, потому что говорила она уже по-английски. Джон тоже равнодушно, попивая кофе, слушал как она вызывала такси для сына, чтобы отправить его на учебу, где он и жил. На экране было видно как он, уже поев, одевался в глубине комнаты. Поговорив по телефону, стала одеваться и она, чтобы проводить его, и опять стала говорить с ним по-русски.
Уэйн убрал снова ставшую ненужной громкость и сказал:
— Давай уже досмотрим эти пять дней, все равно она улетает домой на новогодние праздники, сегодня говорила по телефону какой-то подруге. Как уедет, тогда уже скажем дяде Мише, что она чиста, если ничего не произойдет.
— Да, — ответил Джон, — если она и перед отъездом не устроит с ним прощание на постели в отеле, значит, это случайный партнер. Если держать номер и дальше в ожидании ее следующей прихоти, мы понесем большие убытки.
— Еще ладно бы муж был какой известный, можно было бы постараться и потратиться не только ради дяди Миши. А то же ведь вообще бесполезный. Не удивительно, что она от него гуляет.
— Точно, — согласился Джон, — такого шантажировать даже смысла нет. Так может тогда и подключим опять сыщиков на эти пять дней?
Уэйн, наблюдавший через стекло как Ирина сажает в такси сына и не идет домой, а идет в сторону своей машины, поднял палец. Они оба видели как она, как всегда, не прогревая машину, сразу тронулась. Джон вылил недопитый кофе на улицу и быстро сел в свою машину, а Уэйн затушил сигарету и включил переднюю передачу.
У них между машинами была налажена громкая радиосвязь, и они поехали за ней, двигаясь по параллельным улицам, меняясь иногда в хвосте за ее машиной. А когда она повернула в ту сторону, где восемь дней назад забирала своего молодого человека, Уэйн сказал Джону: «Звони в отель, узнай, все ли там в порядке? Похоже, что она за ним едет».
Машина Ирины свернула через триста метров как раз на ту узкую улочку, где сыщики сфотографировали садящегося в ее машину молодого человека, и остановилась на том самом месте. Уэйн остановился и хотел тоже сфотографировать его, но слепящий через стекло уличный фонарь не давал сделать четкий снимок. Он не был уверен, тот ли это молодой человек сел в ее автомобиль. Но так как место было то же, что и прошлый раз, то в полной уверенности, что это он, Уэйн сказал Джону, двигающемуся параллельным курсом, чтобы он ехал к отелю и проконтролировал все на месте.
Через пять минут из динамиков прозвучал голос Джона: «Я на месте, здесь все готовы к встрече».
Однако Уэйн, двигающийся за ее машиной, не был уверен, что она едет именно туда, и уже без всякого оптимизма в голосе ответил:
