27 марта Ната прибежала домой раньше обычного, веселая,
возбужденная, даже счастливая, и кинулась собирать чемодан.
– Ты куда? – спросила Раиса Андреевна.
– Ой, мамочка, – зачирикала дочь, – представляешь, как мне
повезло! Приехал один из вице-президентов «Филипс». Я переводила его переговоры
и понравилась мужику. Теперь он берет меня с собой в Грузию, в качестве личной
переводчицы, на неделю. Знаешь, сколько заплатит? Три тысячи долларов!
Раиса Андреевна замахала руками:
– Обманет, небось!
– Нет, – покачала головой Ната, – просто он очень богат и
такую сумму за деньги не считает.
– Значит, захочет чего-то нехорошего, – вздохнула Раиса
Андреевна.
Наташа засмеялась и обняла старушку.
– Мама, мне же не 15 лет, и потом, за такие деньжищи я
готова голой по Тверской бегать!
Раиса только качала головой. Нет, жизнь прошла зря, она так
и не сумела привить детям понятие об истинных ценностях! Выросли они жадными,
корыстными, готовыми ради звонкой монеты на все…
Дочь уехала, сказав:
– Вернусь пятого апреля.
Но 30 марта пришел Сережа и, пряча глаза, сказал:
– Ты, мама, того, не волнуйся…
Страшная новость упала на голову Раисы Андреевны, словно нож
гильотины. Вице-президент концерна «Филипс» захотел покататься на горных лыжах
и попал в лавину вместе с Наташей. Мужика спасли, а девушку не нашли, хоть и
искали упорно, с собаками.
Сережа вылетел в Грузию, провел там десять дней и,
вернувшись, объяснил матери:
– Ужасно, конечно, но скорей всего тела не обнаружат. Лавина
могла его унести бог знает куда.
– Может, летом, – заикнулась учительница, – когда снег
стает…
Сережа с жалостью поглядел на мать.
– Это же высокогорный район, там летом на лыжах катаются!
– И вы не видели тело? – тихо спросила я.
Раиса Андреевна покачала головой.
– Нет, и могилки нет!
– Ужасно! Не дадите ли адрес и телефон Сережи?
– Пожалуйста, – покладисто согласилась старушка, – пишите,
Касьяново. Новый район такой, за Митином…
Я удивилась.
– Надо же! В новостройках тоже бывают коммуналки?
– Сереже квартиру дали, – пояснила Раиса Андреевна, – как
лучшему сотруднику, трехкомнатную, в конце апреля въехал, перед самыми майскими
праздниками. Я-то у него не была, не доехать, уж больно далеко, но он говорил,
что жилплощадь хорошая. Вот только телефона пока нет, но обещают скоро
поставить. Но ежели он вам нужен, езжайте смело, после восьми он всегда дома,
устает очень на рынке и никуда не ходит!
Я вышла на улицу и начала тупо разглядывать витрину
ближайшего ларька. Жвачки, пиво, сигареты…
Слишком много нестыковок было в только что выслушанных
историях. Сотрудница торгового представительства «Филипс» Алена обронила, что
Наташа погибла в автомобильной катастрофе, а Раиса Андреевна сообщила, будто
дочь попала в лавину… Интересно, где Наташа научилась кататься на горных лыжах?
Этот вид спорта не для бедных людей, требуется дорогостоящая экипировка:
костюм, ботинки… Впрочем, могла взять на курорте напрокат. А вот что уж совсем
непонятно, так кто это дал Сереже квартиру? Он торгует на рынке конфетами… Вы
когда-нибудь слышали, чтобы хозяин награждал своего, пусть даже самого
распрекрасного лоточника новой квартирой? И самое странное во всей истории, это
каким же образом Наташа Кабанова ухитрилась превратиться в Лену Артюхину? Как
заполучила документы несчастной сумасшедшей? И какова роль ее мужа в этой
истории? И куда подевалась настоящая Лена Артюхина?
Глава 17
С гудящей от разных мыслей головой я вернулась к машине,
обнаружила, что около «Форда» все еще никого нет, и решительно опять вошла в
торговое представительство «Филипс».
Охранник, не узнав меня, поинтересовался:
– Вам кого?
Я вытащила из сумочки французский паспорт и, помахав им
перед носом секьюрити, принялась усиленно коверкать родной язык:
– О, как это сказати на вашем речи… Я есть журналист… Газет
«Монд», поможите поговорит с тем, ну как это, его, господин…
– Шульц, – услужливо подсказал парень, – вам нужен наш
начальник герр Отто Шульц?
– Да, есть именно так!
– По коридору налево, – пояснил секьюрити.
– О, гран мерси, голубчик, вы быть крайне любезны, –
прощебетала я и пошла в указанном направлении.
Да уж, нынешним сотрудникам охраны далеко до тех, кто стерег
вход во всякие «почтовые ящики» в 70 – 80-х годах. У тех работников старой
закалки муха бы без пропуска не пролетела.
Году этак в 79-м я пристроилась переводить научные журналы
для библиотеки одного НИИ, название которого вслух произносить было строжайше
запрещено. Собственно говоря, теперь можно и расколоться. Это конструкторское
бюро «Изумруд» – флагман советской оборонной промышленности. Помещалось
учреждение в огромном здании из светлого кирпича в двух шагах от метро «Сокол».
И именно там приключилась история, которую местные сотрудники, не слишком
жаловавшие людей из Первого отдела, рассказали мне, похихикивая в курилке.
Как-то раз доктор наук по фамилии, ну, скажем,
Петров-Водкин, приехал в «Изумруд» по делам. Двойная фамилия вообще является
редкостью в Москве, но у мужика она была именно такой.
Естественно, выписали пропуск. Охранник у турникета повертел
бумажку и поинтересовался:
– А где Водкин?
Профессор показал паспорт.
Секьюрити кивнул и пропустил ученого. Но когда тот в конце
рабочего дня уходил, у дверей дежурил другой вохровец, и он вычеркнул из списка
посетителей только фамилию Петров! В восемь вечера была объявлена тревога.
Сначала по местному радио, думая, что ученый просто заработался и не обратил
внимания на гудок, означавший конец трудового дня, объявили:
– Товарища Водкина просят пройти на выход через пятый
подъезд.
Через час, заподозрив, что человек заблудился с непривычки в
«коридорных лабиринтах», дали другое сообщение:
– Товарища Водкина просят пройти на выход через любой
подъезд.
