Вообще богатый человек узнается по мелочам. Костюм, даже
пальто, шляпа могут быть простыми… Но обувь, кошелек, зонт, сумка, перчатки,
зажигалка и портсигар всегда окажутся первосортными. Если человек, назвавшийся
преуспевающим бизнесменом и сидящий перед вами в костюме от Хуго Босс, достанет
из кармана обычный «Ронсон», а часы у него окажутся электронной «Сейкой»,
немедленно насторожитесь. Ваш гость врет. По-настоящему обеспеченный мужик
поступит иначе. Нацепит неприметный, но безукоризненно отглаженный прикид, и
возьмет золотое или платиновое «огниво». Так откуда деньги у Каюрова? Хотя,
если вспомнить метаморфозы, происшедшие с Верещагиными, то ничего
удивительного. Может, он тоже успешно занялся бизнесом, вылечил жену…
После обеда гостей отвели к конюшням. Там уже ждали
оседланные лошади и пони, приготовленный для Мани. Не успела я ахнуть, как Кеша
и Зайка схватили поводья и исчезли, Маруська, покрикивая на толстозадого пони,
потрусила за ними.
Такое поведение домашних неудивительно, в Париже у нас есть
лошади, и все мои дети довольно ловко управляются с ними, все, но только не я.
Честно говоря, я не сидела на коне ни разу и надеялась никогда этого не делать.
Нет, я люблю животных, но вот скакунов слегка побаиваюсь… Но не падать же в
грязь лицом перед всеми. Тем более что кобыла, предназначенная мне, выглядела
вполне мирно. Пришлось, сопя от напряжения, влезать в седло.
Кое-как умостившись в довольно жестком кожаном седле, я
погладила лошадку по голове и сказала:
– Ну, давай, иди вперед.
Животное повернуло длинную морду с большими карими глазами,
оглядело меня и шумно вздохнуло. Может, лошади любят деликатное обращение?
– Дорогая, пожалуйста!
Кобыла стояла как вкопанная, и тут появился конюх.
– Хорошая лошадь, – кивнул он, – спокойная, а уж умная, сто
очков собаке даст! Чего не скачете?
– Простите, как ее завести?
Парень рассмеялся:
– Просто. Сожмите коленями бока, вперед пойдет, натяните
поводья, встанет.
Я обняла лошадь коленками. Внезапно сиденье подо мной
заколыхалось, и кобыла тихонечко пошлепала вперед.
– Только галопом не пускайте! – крикнул конюх.
Я медленно двигалась по дорожке к лесу. Эх, забыла спросить,
а как она поворачивает, руля-то нет.
Пошатавшись по лесу, я очень устала, когда увидела у одной
из елей двух привязанных коней. Как хорошо, сейчас слезу и узнаю, как
развернуть своего «Буцефала» назад. Натянув поводья, я крикнула:
– Тпру! Стой!
Лошадь прошла еще метров двести, замерла и мигом принялась
выискивать что-то между корнями деревьев. Кое-как я сползла с седла и,
чувствуя, как между ногами что-то мешается, пошла вниз, к оврагу, откуда
доносились два голоса: мужской и женский.
Раздвинув кусты, я хотела уже с веселой миной выйти на
полянку, но, глянув на залитую холодным октябрьским солнцем лужайку, мигом
прикусила язык. Мише и Лене было явно не до посторонних.
Перед прогулкой супруги переоделись и сейчас были
чрезвычайно похожи: оба в бриджах, коротеньких курточках и жокейских шапочках.
Лена держала в руках хлыст, Миша стек. Даже сапожки у них были идентичны:
красные, блестящие, наверно, лаковые. Муж с женой смотрелись очень красиво на
фоне увядающего осеннего леса, словно яркие, экзотические птицы, севшие на
лужайку. Но то, что вырывалось из их ртов, было ужасно.
Глава 4
– Имей в виду, – почти кричала Лена, – я теперь знаю все!
Больше тебе не удастся обманывать, подонок, альфонс, негодяй! Да, теперь я
понимаю, какого дурака сваляла!
Я удивилась, как злоба меняет человека. Какой-то час назад
Лена выглядела симпатичной, молодой, вернее, моложавой дамой, довольной собой и
окружающими. Теперь же на поляне бесновалась тетка с нездорово-бледным цветом
лица и растрепанной прической. Негативные эмоции не красят, милая Леночка разом
растеряла элегантность и респектабельность.
– Сволочь, ну, погоди, – налетала она на Михаила.
Тот весьма раздраженно ответил:
– Прекрати, дорогая, что за базар? Возьми себя в руки, и
давай продолжим прогулку! Не знаю, кто тебе наболтал глупостей, но…
– Рита Назарова, – спокойно сообщила Лена, – Ритусенька,
твоя ненаглядная Маргариточка!
На лице Михаила промелькнуло плохо скрытое беспокойство, но
он нашел в себе силы засмеяться.
– Господи, родная, да у Ритки климакс в мозгах, и потом, ну
зачем мне эта старая калоша, когда рядом такая красавица, как ты!
– Нет уж, – взвизгнула Лена, – больше ты меня не обманешь.
Говорю же, я все знаю. У Ритки денег немерено, вот и все объяснение ее
популярности. И потом…
– Ну, милая, – забормотал Миша, – не нервничай так.
Лена недовольно рассмеялась.
– Только без ля-ля, чего задергался, а? Нет, помни, ты у
меня в руках и теперь будешь унижаться передо мной, как я раньше перед тобой. И
знай, завтра с утра я еду к нотариусу и сделаю новое завещание, понял, хмырюга!
Ишь чего придумал, меня надуть.
– Леночка, – спокойно ответил Миша, – возьми себя в руки,
пойдем, дам тебе рудотель, в машине лежит. Выпьешь, успокоишься, тогда и
поговорим. Ну кому ты можешь завещать деньги? К чему эти мысли? Ты молода,
проживешь еще много лет… И ведь мы уже все обсудили, договорились!
– Если я не буду брать из твоих рук никакие лекарства, то
точно столетний юбилей отмечу, – прошипела Лена, – а насчет завещания не
волнуйся. Отпишу деньги первому встречному. Вернее, нет, вот сейчас вернусь к
ужину и первый, кто ко мне обратится, и получит состояние!
– Дура, – бросил Михаил, очевидно, у мужика наконец лопнуло
терпение, – идиотка, только попробуй и…
– Что и? – неожиданно усмехнулась Лена. – Что будет-то?
Выплюнув последнюю фразу, госпожа Каюрова взмахнула хлыстом
и попыталась ударить мужа. Михаил успел увернуться, но тонкий ремень все же
задел край его лица, кожа мигом лопнула, и из тонкого пореза быстро-быстро
потекла струйка яркой крови.
– Так тебе и надо, – припечатала Лена, – теперь сама буду
музыку заказывать!
