— Извольте следовать за мной, — приказал генерал. — Да не забудьте прихватить инструмент!
Генерал подхватил музыканта под руку и в сопровождении жандармов вывел на улицу, усадил в коляску и велел кучеру гнать: пара вороных рысаков резво рванула с места. Вскоре экипаж остановился у подъезда Зимнего дворца. Генерал повёл скрипача через парадные лестницы и ярко освещённые залы. Наконец они очутились в гостиной, где на диванах и в креслах расположилась императорская семья. Кошанский застыл на пороге, но Николай II ласково обратился к нему:
— Проходите, прошу вас! Мы много слышали о вашем удивительном искусстве и просим дать нам небольшой концерт. Чисто по-семейному. Надеюсь, вы не откажете? Какая у вас скрипка? Амати? Страдивари?
— Что вы, государь! Она значительно дешевле, и мастер неизвестен.
Император понимающе кивнул и дал знак начинать. Кошанский взмахнул смычком, и полились дивные звуки музыки.
— Прекрасно! — Николай II захлопал в ладоши, когда скрипач закончил концерт. Царская семья приветствовала виртуоза стоя.
— Благодарю вас, ваши величества, — низко кланялся августейшим слушателям польщённый маэстро.
— Погодите благодарить, — лукаво усмехнулся в усы император, и тот генерал, который привёз Кошанского во дворец, подал Николаю скрипичный футляр. Царь торжественно открыл его и показал присутствовавшим сиявшую лаком скрипку. — Это работа Антонио Страдивари. Берите и прославьте российских виртуозов во всём мире!
— Ваше величество! — Кошанский выставил перед собой ладони. — Я не могу принять такой подарок. Творение бессмертного Страдивари не имеет цены!
— Это не подарок, — холодно заметил царь. — Скрипка принадлежит императорской семье. Мы даём её вам во временное пользование, чтобы вы с честью могли представлять русскую скрипичную школу…
Из Зимнего дворца виртуоз возвращался как в тумане, бережно прижимая к сердцу футляр со скрипкой. На протяжении многих лет имя Кошанского гремело во всех странах, где он гастролировал. В 1917 году скрипач находился в России и после октябрьских событий сумел эмигрировать. Он вывез за рубеж уникальную скрипку, принадлежавшую семье Романовых: Кошанский счёл свои обязательства перед отрёкшимся от престола императором уже не имеющими никакой силы. Он словно забыл, что получил инструмент из рук Николая II во временное пользование. Фактически он украл бесценное сокровище у царя, который был тогда ещё жив, у его семьи и, самое главное, у России!
Судьба жестоко отомстила музыканту полным забвением его имени на родине и за рубежом, тяжёлыми недугами, нищетой и потерей творения гениального мастера Страдивари.
ВТОРАЯ КРАЖА
Знаменитые скрипки обычно имеют собственные имена — принадлежавшее ранее русскому императору творение Страдивари не раз переходило из рук в руки во Франции, где расчётливые буржуа дали ей имя умершего к тому времени некогда знаменитого виртуоза: «Кошанский». Под этим именем она вошла во все каталоги. Совершенно неясно, отчего ни советское правительство, ни оказавшиеся за рубежом члены русской императорской фамилии ни разу не поднимали вопрос о её подлинной принадлежности? Ведь Кошанский украл инструмент!
В последней четверти XX века скрипка попала в руки мастера смычка француза Пьера Амойала — он был несказанно рад владеть «Кошанским» и заказал для него новый, чуть ли не бронированный футляр. В роковой день Пьер проснулся в прекрасном настроении: после ряда концертов скрипач заночевал в гостинице «Монарх». Позавтракав, Амойал собрался в путь — служащий отеля подогнал к дверям гостиницы роскошный «Порше» виртуоза. Первым делом Пьер бережно уложил в салон футляр с «Кошанским», и тут его неожиданно окликнули:
— Синьор Амойал! Вас просят к телефону!
Скрипач взбежал по ступеням и, подойдя к стойке портье, взял трубку:
— Алло, вас слушают?
В ответ тишина. Пьер обернулся и с ужасом увидел: его машина отъезжает от гостиницы, а за рулём сидит незнакомый человек…
Полиция прибыла на место происшествия быстро. Карабинеры перекрыли дороги и даже подняли в небо вертолёт. О краже раструбили все средства массовой информации. Телевидение дало серию репортажей из Салуццо, и итальянской полиции пришлось изрядно попотеть. Но всё впустую.
Спустя некоторое время комиссар криминальной полиции Карло Розетта получил от секретного осведомителя сведения, где находится похищенная у скрипача машина. Карабинеры немедленно ринулись по указанному адресу и действительно обнаружили спрятанный в трущобах «Порше», но футляра с «Кошанским» в нём не оказалось! Итальянская полиция продолжала поиски, и агентура комиссара Розетта вышла на след молодого человека, связанного с криминальным миром, — именно Марио Гутти угнал от гостиницы «Монарх» в Салуццо автомобиль скрипача. В полицейских досье Марио проходил как наркоман, и его решили задержать именно под этим предлогом. Но Розетта и его люди опоздали: несколько дней Марио не выходил из дома, а когда полиция взломала дверь, то нашла Гутти на полу в луже крови с перерезанным от уха до уха горлом: неаполитанская мафия — «каморра» — называла это «вечной улыбкой». Никакой скрипки в убогом жилище наркомана не оказалось. Но кто-то стоял за ним и направлял его действия? Кто? Вскоре делом о похищении «Кошанского» занялся Интерпол и, в частности, инспектор Гуэ.
СКРИПАЧИ И «БАЛАЛАЕЧНИКИ»
Инспектор Гуэ с большим жаром взялся за работу, стараясь выяснить: где находится уникальная скрипка? В Салуццо, да и вообще в Италии перетрясли чуть ли не всех и не вся, но, конечно же, безрезультатно. Продать инструмент на открытом аукционе или давать для выступлений преступники не могли: все дошедшие до нас творения бессмертного Антонио Страдивари строго наперечёт: они внесены в каталоги, досконально описаны, сфотографированы со всех сторон и хорошо известны. Похищенную картину или скульптуру может приобрести какой-нибудь миллионер и любоваться ею у себя на загородной вилле или в городском особняке — покупали, случалось, даже похищенные мумии фараонов! Но скрипка это не статуя или картина, а уж тем более не мумия — она должна постоянно петь под смычком! Неужели её «заказал» супербогатый любитель, который теперь гордится, что в одиночестве пиликает на Страдивари?!
Гуэ активизировал поиски, подгоняя не только итальянскую, но и французскую, испанскую и даже английскую криминальные полиции. Спустя три года после кражи «Кошанского» у Пьера Амойала раздался поздний телефонный звонок:
— Я по поводу Страдивари, — не поздоровавшись сообщил низкий мужской голос. — Ни слова полиции, иначе мы тут же обрываем все связи.
— Я готов, — заверил музыкант. — Сколько вы хотите?
— Три миллиона долларов, и деревяшка ваша…
Неизвестный бросил трубку. Наверняка он звонил из таксофона, но откуда — из Италии, Франции или Бельгии? Трёх миллионов долларов у Пьера не было, и скрипач тайно связался с полицией. Спецслужбы тут же проявили необычайную активность. Лозанну взяли под жёсткий контроль, за домом Амойала круглые сутки следили сотрудники наружного наблюдения, а в стоявшем поблизости большом фургоне скрывались электронщики со своими колдовскими «прослушками». Опытный в подобных «играх» Марк Гуэ мало надеялся на успех и оказался прав — преступники больше не вышли на связь. А жаль, инструмент имел не только огромную ценность, но и любопытную историческую судьбу: это была скрипка русского императора Николая II.
