Однако начавшаяся Первая мировая война привела всё в упадок — кому нужны на фронте швейные машинки? Там крайне необходимы патроны и пулемёты. Солдатское бельё — ещё другое дело, но всё равно работы на всех катастрофически не хватало, значит, не хватало денег и людям жилось голодновато. Поэтому уже в начале 1920-х годов молодой Вессель, решивший стать самостоятельным, перебрался из родных мест в Берлин — как ему казалось, там он сумеет устроить свою судьбу самым лучшим образом.
Время оказалось крайне тяжёлым для подавляющего большинства населения Германии, которую Версальский договор 1919 года зажал в смертельные экономические тиски. Разорённая войной страна откровенно голодала, повсюду просили подаяния инвалиды-фронтовики, махровым цветом расцвела преступность и найти даже неквалифицированную работу в Берлине стало практически невозможным делом.
Однако молодой Хорст Вессель не отличался слишком строгими пуританскими провинциальными нравами и через некоторое время ловко пристроился в сутенёры к одной столичной проститутке — это точно зафиксировано в нескольких полицейских протоколах.
Именно в те годы, вращаясь в весьма сомнительных кругах, он случайно познакомился с бывшим офицером Генрихом Гиммлером, тоже не брезговавшим подрабатывать сутенёрством у разбитной проститутки Фриды Вагнер, в жилах которой текла немалая доля еврейской крови.
Генрих был старше Весселя на семь лет. Он успел закончить офицерское училище, но не попал на фронт, поскольку война к тому времени уже закончилась. Тогда Гиммлер вступил в одно из многочисленных подразделений «Добровольческого корпуса» и поступил учиться на сельскохозяйственный факультет Технического института в Мюнхене, где сблизился с националистически настроенными ветеранами Первой мировой, а впоследствии примкнул к «Пивному путчу», организованному в Мюнхене Адольфом Гитлером.
Нужно сказать, что дружба Весселя и Гиммлера продолжалась не слишком долго: Генрих просто исчез. Упорно говорили, что он прикончил свою «дойную корову» Фриду Вагнер и скрылся. Но Вессель не грустил о пропавшем приятеле.
Денег отчаянно не хватало, и семнадцатилетний Хорст безоглядно пустился в рискованные финансовые авантюры, не брезгуя откровенным мошенничеством. Раз или два ему всё довольно легко сходило с рук, но потом капризная Фортуна отвернулась, и Вессель прямиком угодил в руки криминальной полиции.
Комиссар берлинской полиции Курт Шиссельман в своём официальном рапорте с обстоятельностью опытного сыщика указал, что задержанный Хорст Людвиг Вессель проживает на Максимилианштрассе и добывает средства к существованию сутенёрством. Следствие длилось недолго: все улики оказались налицо, и полиция передала дело в суд.
4 сентября 1924 года берлинский суд осудил Весселя на два года тюремного заключения за мошенничество. Хорст выслушал приговор суда достаточно равнодушно, — по крайней мере, в тюрьме ему гарантирована ежедневная похлёбка. Кстати, уголовники всех стран и народов недаром в своём жаргоне называют тюрьмы «школами» и «училищами». Аналогично профессиональные революционеры часто называли места заключения «университетами». Вессель никогда не был революционером: он стал самым типичным деклассированным элементом и уголовным преступником, а в «училище» свёл близкие знакомства со многими представителями берлинского криминального мира.
Два года пролетели довольно быстро, и, выйдя за ворота тюрьмы, Хорст обнаружил, что на воле мало что изменилось: добывать деньги и пропитание оказалось всё так же трудно. Пока он отдыхал на нарах, его проститутку успел подобрать другой сутенёр. Теперь вернуть «кормилицу» можно только силой и через кровь — кто же добровольно расстанется с источником дохода? В криминальном мире свои права нужно доказывать только кулаком.
И тут случай привёл Весселя на митинг Национал-социалистической рабочей партии. Послушав выступления ораторов, Хорст решил, что ему стоит попробовать заняться политической деятельностью — лозунги новой партии нашли у него в душе самый живой отклик. К тому же он вспомнил давнего знакомого, бывшего офицера и сутенёра Генриха Гиммлера, не раз толковавшего ему о великой будущности германского национал-социализма. Как оказалось, Генрих теперь стал в новой партии какой-то важной фигурой, и ссылка на знакомство с ним помогла Весселю быстро вступить в ряды национал-социалистов. Но членство в партии ещё не гарантировало сытой жизни.
Как раз в этот период национал-социалисты вполне откровенно искали тесных контактов с криминальным миром Германии, надеясь навербовать среди уголовников решительных людей, готовых на всё и способных не останавливаться даже перед убийством. Нацистской партии, как и любой партии, рвущейся к власти, буквально позарез требовался свой боевой вооружённый отряд.
Обстановка в стране являлась крайне сложной и весьма противоречивой, активная политическая борьба проходила не в залах с транспарантами, а в грязных притонах, шумных пивных и на улицах, где оппоненты нацистов — немецкие коммунисты и социал-демократы, отнюдь не брезговали «кулачными» методами убеждения и часто случались кровавые столкновения. Тот, кто одержит в них решительную победу, овладеет улицей, а за улицей уже маячил призрак всей разорённой, погрязшей в жуткой нищете Германии, всегда готовой пойти за тем, кто даст улице хлеб, одежду и работу. Гитлер твёрдо обещал всё это обязательно дать. Но то же самое обещал дать людям и выходец из Гамбурга, бывший портовый рабочий Эрнст Тельман.
— Партайгеноссе, — обратился к Весселю ставший в 1926 году гауляйтером НСДАП в Берлине — Бранденбурге колченогий Пауль Йозеф Геббельс. — Нам непременно нужно завоевать полное господство в тех кварталах столицы, которые существующие ныне власти считают весьма сомнительными. Там живут люди, близкие национал-социалистам по духу и убеждениям. И мы не можем позволить коммунистам присвоить их голоса на выборах!
Знакомство с Генрихом Гиммлером опять сыграло свою решающую роль, и Хорста Весселя зачислили в охранные отряды штурмовиков СА. Колченогий Геббельс был явно не боец, и Хорст относился к его трескучей демагогии с некоторой долей презрения и иронии, но вынужденно признал: Йозеф говорил дело. И главное, он полностью развязывал Весселю руки, обещая поддержку и защиту новой партии, с каждым днём становившейся всё сильнее и сильнее.
Не теряя драгоценного времени Вессель отправился в притоны — вербовать в штурмовые отряды знакомых налётчиков и грабителей, бандитов и погромщиков, с которыми свёл близкое знакомство во время отсидки. В самые сжатые сроки к удовольствию гауляйтера Хорст Вессель сформировал сильный отряд штурмовиков СА, получивший кодовое наименование «Штурм-5» — его основное ядро составляли знакомые Хорсту отпетые уголовники. Первые же их ожесточённые стычки с коммунистами показали, что Вессель совершенно правильно понял поставленную перед ним задачу: штурмовики старались бить политических противников нацизма насмерть. В кровавой борьбе за немецкие улицы они вели свою своеобразную пропаганду идей Адольфа Гитлера. Если коммунисты только постоянно обещали дать хорошую жизнь, то штурмовики смело разбивали витрины магазинов «идейных противников» и «жидомасонов» и, как Робин Гуды, раздавали в «сомнительных кварталах» местному населению «конфискованные» продукты и одежду.
