— Чего уж… Ну а вдруг все пойдет не так, что тогда? — Сова глубже сунул руки в карман плаща и даже ссутулился.
— Не трусьте заранее, не первый раз, — успокоил его Тараканов. — Главное — не подставляйте себя, уходите. Бросьте все и уходите. Я еще раз вам повторяю: они сами все знают и сделают как надо. А вы потом дадите нам радиограмму. Код, на случай неудачи, надеюсь, помните?
— Помню, — Сова суеверно сплюнул через левое плечо. — Лучше бы, когда все нормально.
— Кто бы спорил, — согласился Тараканов. — Красные не активизировались? Посматривайте, могут появиться машины-пеленгаторы.
— Да нет, у нас пока, слава Богy, все тихо, — снова сплюнул через плечо Сова. — Вас проводить?
— Нет. Пароль остается прежний. В группе нет никого, кто знает вас в лицо, или где вас отыскать. Учтите. Прощайте!
— Удачи, — кивнул Сова. Прощально приподнял кепку и исчез в зарослях.
Тараканов вновь направился в сторону границы…
* * *
Спускаясь с помоста на сосне, Дымша мысленно репетировал оправдательную тираду, которую он будет произносить перед Таракановым, если тот, конечно, выберется, или перед Ругге, когда придется отчитываться за сегодняшний выход на границу. Ничего, отболтается — не в таких переделках приходилось бывать!
Главное — все валить на Тараканова. Стоит, пожалуй, обдумать и досконально проработать вариант с его переходом к красным: не слушал сигнала опасности, поданного Дымшей, пошел напропалую и сдался. Но он, Алоиз, не имея винтовки, не мог его убить, хотя подозрения появились сразу же, как только перебежчик попер прямиком на русский пограничный наряд. А из пистолета не попасть — далеко! Конечно, после этого Ругге устроит хитрые проверки, потреплет нервы, будет делать вид, что ему все известно…
Потом волнения улягутся, жизнь войдет в привычную колею, а на помост, сооруженный в кроне сосны, Дымше наверняка придется лазить уже с винтовкой, снабженной оптическим прицелом. Но это не страшно, это лучше, чем ползать по болоту на другую сторону.
Пан Алоиз посмотрел на часы. Придется еще посидеть здесь некоторое время: потом он объяснит это тем, что ждал — не вернется ли все же Тараканов?
Дымша видел, как тот погружался в болото, выжидая, пока пройдут пограничники, а потом резво побежал к роще. Есть ли гарантия, что русские его не заметили во время обхода? Нет, такой гарантии никто не даст. Мужички в зеленых фуражках тоже не простаки, они специально могли пройти мимо, чтобы потом устроить засаду и сцапать нарушителя границы уже на своей территории. Правда, не было слышно выстрелов: Тараканов стрелял быстро и довольно точно — Дымша имел возможность убедиться в этом на занятиях, которые устраивал Шмидт. Однако русские вряд ли дали ему обнажить ствол — к чему им перестрелка? — навалились сзади, скрутили… Или повели под угрозой оружия.
Ничего, можно и подождать немного, хуже не будет. По крайней мере не заявится в замок прямо перед возможным возвращением Тараканова — это было бы совсем ужасно.
Дымша представил себе холодные, недоверчиво прищуренные глаза Ругге, его кривую золотозубую улыбочку и передернул плечами от внезапного озноба. Нет, уж лучше подождать, чтобы наверняка.
— Пан Езус! — невольно помянул имя Божье неверующий Дымша, увидев мокрого и грязного Тараканова, неслышно вышедшего из кустов прямо на него.
— Промокли? — как ни в чем не бывало сочувственно поинтересовался он, быстро достал заветную фляжку с коньяком и протянул ее Владимиру Ивановичу.
— Не ожидал? — криво усмехнулся тот. — С глазками плохо стало, русских не видел? Или решил меня угробить, скот?!
Ударом ноги Тараканов вышиб фляжку из рук Дымши. Алоиз быстро вскочил на ноги. Видно, драки не миновать. Если пан Тараканов намерен выяснить отношения — пожалуйста!
Драться Дымша не боялся и умел. В свое время он настойчиво изучал приемы рукопашного боя, чтобы уметь защищаться даже от вооруженного противника, помня, как страдал от раны в простреленной ноге, лежа один, в темноте, на чужой земле. Тогда Дымша поклялся себе, что подобное больше не повторится.
Тараканов моложе, но легче весом, а пан Алоиз только прикидывался слабаком. Оставаясь один в своей комнате, он часами проделывал специальные упражнения, тренировал тело, работая до седьмого пота. Ну, подходи, Тараканов, получи свою пайку! Видно, мало тебе сидения по горло в болотной жиже?!
Чуть согнув руки в локтях, опустив подбородок к широкой груди, Дымша шагнул к противнику и неожиданно ударил его ногой в живот. Второй удар должен был прийтись в голову, когда Тараканов согнется от боли…
Но от боли скорчился сам Дымша. Ловко увернувшись, Тараканов жестоко врезал ему по почкам, вложив в удар всю силу накопившейся злости.
Не дав Дымше опомниться, он подскочил к нему, потянув за плечо, приподнял с мягкого настила из мха, на который упал Алоиз, и снова ударил. В солнечное сплетение.
Перед глазами у Дымши поплыли радужные круги, горло словно перехватило жесткой рукой. Так ему не доставалось уже давно.
Немного отдышавшись, он осторожно приоткрыл глаза: Тараканов сидел в стороне, отвинчивая крышку у фляжки с коньяком. Дымша поднялся, вынул из кармана нож. Щелкнула пружина, выбросив остро отточенное лезвие, тускло блеснувшее в слабом свете рождающегося дня.
— Я зроблю з вас пиль! — прошипел он, делая шаг к Тараканову.
Глаза у того потемнели.
— Тебе что, мало? — угрюмо поинтересовался он, отложив фляжку.
Дымша, не отвечая, прыгнул на него, целясь ножом под ребра, чтобы, ударив, провернуть клинок в ране — и конец! О последствиях он уже не думал — затоптать этого россиянского босяка без роду и племени, заставить лизать сапоги, убить, разодрать на части!
Тараканов едва успел перехватить руку Алоиза с ножом, и они покатились по земле, сипя от натуги…
Когда Дымша пришел в себя, то увидел серое, низкое небо с медленно плывущими по нему дождевыми облаками. Свет заслонило лицо Тараканова, в губы ткнулось горлышко фляги. Дымша жадно глотнул спиртное, закашлявшись, сел. Все тело болело, ломило отбитую поясницу, плохо слушалась вывернутая правая рука.
— Ну, как вы? — спросил поддерживавший его под спину Тараканов.
— Дайте еще, — Алоиз кряхтя и стеная потянулся к фляге.
— Будет! — отвел его руку Владимир Иванович. — Не то опять впадете в бешенство.
Дымша сел, ощупывая лицо — оно было цело, если не считать ссадины около уха. Видно, содрал кожу о сучок, когда боролись на земле.
— Где вас так научили драться? — поляк полез за сигаретами, закурил. — Слава Деве Марии, что мы оба живы. Даже не разбили мне физиономию. Спасибо.
— Не хватало еще, чтобы выясняли, почему мы подрались, — хмыкнул Тараканов. — Или хотите сами доложить Ругге, что не подали сигнала тревоги при появлении русских?
