Как только за Шелем закрылась дверь, Тровиц снова сел и подозвал адъютанта:
— Сделайте мне рюмку коньяка!..
* * *
Жадно затягиваясь сигаретой, Шель читал донесение, пытаясь за его скупыми строками увидеть для себя нечто существенное, позволяющее наметить и немедленно начать проводить в жизнь план неотложных розыскных действий по поимке русских разведчиков.
«…Группу парашютистов, предположительно в составе пяти-семи человек, выбросили ночью в четырех километрах от местечка Громада. Одеты в маскхалаты русского образца и армейские сапоги. Вооружены русским автоматическим оружием армейского образца.
Один из сброшенных парашютистов приземлился недалеко от места временной дислокации гренадерского полка 3378 и после перестрелки уничтожен. Труп захвачен. Каких-либо документов при нем не обнаружено.
Остальные члены группы по неизвестным причинам приземлились северо-восточнее и сумели скрыться в лесном массиве до подхода высланных для их задержания и уничтожения групп мотоциклистов.
Войдя в лесной массив, русские парашютисты держали направление на юго-восток, пытаясь сбить со следа преследовавших их гренадер. Группа двигалась быстро, хорошо ориентируясь на местности в темное время суток, и потому сумела существенно увеличить расстояние между собой и преследователями. В точке 34–36 лесного массива преследуемые сделали короткий привал, после чего, описав широкую дугу, направились на юго-запад.
Судя по оставленным следам и захваченному трупу, все члены русской разведгруппы парашютистов не имеют особых примет. Все примерно одинакового роста — около 170–175 см. Оставленные ими следы позволяют утверждать, что травм при приземлении ими получено не было.
Во время привала в указанном квадрате русская группа провела короткий сеанс радиосвязи. При тщательном осмотре места привала обнаружена содранная в развилке ветвей березы кора, а в куче валежника найден грузик закидной антенны рации русского армейского образца, имевший незначительный дефект крепления и не разысканный группой из-за недостатка времени. Изучение оставленных группой следов дает достаточные основания полагать, что, кроме средств связи, вооружения и боеприпасов, группа имела незначительный дополнительный груз. Шаг парашютистов несколько укорочен, что свидетельствует об их усталости. Дальнейшее преследование было прекращено…»
Шель отложил документ и некоторое время сидел, бездумно уставившись на струйку дыма от сигареты. Чертовы русские! Действительно, генерал прав — у них не так хороши дела, чтобы забрасывать разведгруппы парашютистов в тыл немецких частей. Причем уже не ближний тыл! Что им здесь надо? Что?!
Примяв в пепельнице окурок, Гельмут взял чистый лист бумаги и отвинтил колпачок с вечного пера. Итак, первое — судя по снаряжению, это не диверсионная, а разведывательная группа. Хотя они могут иметь особое задание и быть прекрасно осведомлены о том, где для них подготовлено все необходимое, в том числе и взрывчатка. Кто может дать гарантию, что им не названо такое условное место с оборудованным тайником?
Бог мой, но что здесь взрывать? Ни крупных железнодорожных узлов, ни важных мостов, ни линий коммуникации… Ладно, об этом еще поразмышляем. Пока пойдем дальше.
Второе — учитывая небольшую скорость передвижения группы, равную примерно трем-пяти километрам в час по пересеченной, заболоченной лесной местности, необходимо блокировать весь район ее местонахождения и патрулировать все возможные места их выхода из лесного массива. Необходимы еще и пеленгаторы, чтобы засечь русскую рацию. Машины с пеленгаторами стоит пускать по краям леса, но… пеленгаторов нет, а пока их подтянут, уйдет золотое время. Да и русские не дураки — после сеанса радиосвязи они тут же перейдут в другое место, и потом жди, пока они снова себя обнаружат, а генерал через пять дней потребует отчета!
Гельмут усмехнулся и достал новую сигарету. Как ни странно, поручение генерала Тровица начинало ему нравиться — все развлечение, заодно можно осмотреть окрестные церкви и села. Что такое мелкая, в пять-шесть человек, группа русских парашютистов, особенно когда ее нащупают и обложат? Смертники! Интересен сам процесс поиска и выяснение их целей.
Третье — указать точно, когда произойдет контакт групп преследования, блокирования и патрулирования с русскими парашютистами, невозможно. Кто может знать, сколько они намерены отсиживаться в болотах или чащобе? Искать их там, рискуя солдатами? И так только один парашютист уничтожил почти два отделения, пока его не превратили в решето. Нет, надежнее их караулить по опушкам, у населенных пунктов — лес для русской группы только база и крыша, а сцена, на которой они развернут свои действия, наверняка в населенных пунктах. Там их и подождем — не на годы же они сюда направились! Поэтому получим людей, вызовем людей с розыскными собаками, проинструктируем и расставим по определенным точкам — ждать!
Вот и наметились основные пункты: надежная блокировка района, в котором находится группа русских, захват разведчиков живыми и выяснение цели их прибытия в тыл немецких частей.
Сощурив глаз от дыма зажатой в углу губ сигареты, Шель записал свои пункты на лист бумаги и довольно улыбнулся. Теперь пусть оберст Хахт даст людей и обеспечит все необходимое для выполнения поставленной генералом Тровицем задачи. Причем немедленно!
Русские тоже не боги — тревожная бессонная ночь, погоня, нервное напряжение не могли пройти даром. Наверняка, только оторвавшись от преследования, они сделали где-нибудь в лесной чаще новый привал — им тоже надо отдохнуть и выработать план действий. Если так, то время работает на него, на Гельмута Шеля.
Пока русские будут приходить в себя, он примет все меры к блокированию района. И тогда посмотрим…
* * *
Воздух, казалось, густо настоялся на запахе медуницы — сладком, дурманящем, зовущем к неземным грезам, навевающем прекрасные сновидения. Тихо парила речка, обещая легкий туман, а первые солнечные лучи уже пробрались сквозь густую листву и позолотили стволы сосен, заиграли в каплях росы на высокой густой траве, покрывавшей небольшую поляну. Робко, словно пробуя голос, тихо свистнула лесная птичка, ей ответила другая, где-то далеко дробно застучал по сухой лесине дятел, занятый своей каждодневной работой.
Солнечный луч скользнул по ветке орешника и упал на лицо Волкова. Почувствовав его ласковое тепло, Антон вздрогнул и открыл глаза — неужели он позволил себе задремать? Хорош, ничего не скажешь!
В стороне, забравшись под густой навес низко опущенных еловых лап, вповалку спали ребята — обняв мешки, прижав к себе автоматы, они сладко посапывали, утомленные бешеным бегом по ночному лесу, треском немецких очередей за спиной, хлопками взлетавших ракет, бесконечной сменой направлений, выматывающей душу опасностью быть настигнутыми врагом.
Поняв, что немцы начали их преследовать, Волков приказал бросить парашюты в овраг — не имело смысла таскать за собой лишний груз, и теплилась надежда, что преследователи не найдут их в ночной сумятице погони. И так их приземление не прошло незамеченным, малого, не обошлось без потерь.
