— Осторожнее, — предупредила парикмахерша, провожая Анну до дверей, и остановилась на крыльце, глядя ей вслед.
Нет, никто за девушкой не идет — улица почти пуста, только гонит шальной ветер сор и пыль по мостовой и вымощенным плитками тротуарам, да хлопает где-то плохо прикрытый ставень окна.
Взяв лежавший у порога половик, Нина вернулась в зал. Постояла, раздумывая, потом зашла в подсобку и намочила тряпку. Отжав, вышла на крыльцо и повесила ее на перила.
Теперь остается ждать, пока появится Владимир Иванович. Может быть, перепрятать копирку, не держать ее при себе? Но куда?
Пошарив глазами, она сунула тоненькую пачку черных листков за зеркало и устало опустилась в кресло, даже не поглядев на свое отражение…
Развешенный на перилах крыльца парикмахерской мокрый половик Волков заметил еще издали, повернув за угол и выйдя на улочку, где располагалось заведение Нины. Не ожидал он, что условный знак, извещающий о необходимости внеочередной встречи, появится так скоро: неужели копирку уже принесли или, может быть, пожертвовали даже машинописными листами или черновиками? Если его подозрения верны, то Бергер и Бютцов проявляют нервозную торопливость. Отчего бы им вдруг так торопиться, что у них произошло? Дорого бы дал Антон, чтобы знать доподлинно! Но остается только строить догадки.
Интересно, что приготовили эти господа для него, какие сведения решились отдать? Может быть, он зря подозревает Анну? Вдруг это счастливый случай — ведь так не раз случалось в жизни: кто ищет, тот находит, не все же вокруг предатели!
Но опыт и привычка к осторожности говорили об ином — его и Семенова здесь давно с нетерпением ждали. Не их лично, конечно, но людей с той стороны, из Центра советской разведки, должных проверить принесенную беглецом информацию. Несомненно, Бергер и его команда предприняли все необходимые меры, чтобы дать противнику подтверждение нужных сведений по различным каналам, возможно, даже начали эту работу заранее, но основная сцена действия здесь, в Немеже, куда сходятся все нити. Поэтому Павел Романович и попал сразу под наружное наблюдение, зайдя в мастерскую сапожника, расположенную напротив сгоревшей явки, поэтому нет больше деревень и хуторов, на которых бывал после побега из тюрьмы СД Семен Слобода, поэтому безрезультатен поиск войсковых разведчиков.
Бергер может нарочно приоткрывать щель, маня влезть в нее чужую разведку, а потом что — отпустит со своим подарком или попытается зажать? По идее, обязательно должен выпустить, чтобы еще раз подтвердить принесенное в Центр Слободой. Или все много сложнее и данные окажутся противоречивыми?
Почему только человек не способен читать чужие мысли на расстоянии?! Как бы все тогда было предельно просто, никаких секретов и тайн. Но тогда изобрели бы нечто принципиально новое, поскольку люди не хотят и не умеют жить, не таясь друг от друга.
Поднимаясь по ступенькам крыльца парикмахерской, Антон старался сдержать нетерпение — сейчас многое прояснится. Он некоторое время понаблюдал за улицей, пока не убедился, что все нормально и к Нине можно зайти без опаски. Конечно, предусмотреть каждую неожиданность нельзя и внутри зудит беспокойство, но надо же решаться и действовать, действовать, черт побери — время, отпущенное на проверку сведений, неумолимо проходит! Бергер зачем-то собирается лететь в Берлин, а здесь все никак не удается сдвинуться с мертвой точки.
Нина сидела в кресле, откинув голову на спинку. Увидев в зеркало вошедшего Волкова, она быстро вскочила и достала из-за рамы подзеркальника тонкую пачку листков копирки.
— Возьмите!
Антон взял, шагнул в сторону и заглянул в подсобку — никого.
— Давно принесла? — сев на стул и расправляя помятые листки, спросил он.
— Часа два. Вы очень быстро пришли, я даже не ждала так скоро.
— Зеркало дайте, — попросил Волков.
Взяв поданное Ниной зеркало, он попытался прочесть копирку. Строчки наползали друг на друга, текст был, как и следовало ожидать, на немецком, но разобрать все же можно.
Наблюдавшая за ним парикмахерша нетерпеливо переминалась с ноги на ногу и пытливо посматривала на Антона — что там? Но ничего не могла понять — ее гость бесстрастно прикладывал к зеркалу листок за листком и, углубившись в чтение, молчал.
Наконец он отложил в сторону последнюю копирку. Потом собрал листочки в пачку и спрятал в карман пиджака.
— Собирайтесь, уходим.
— Сейчас? — растерялась Нина. — А как же…
— Собирайтесь, у нас мало времени, — поторопил Волков. Снимайте халатик и выходите. Я подожду за углом. Парикмахерскую можете не запирать, возвращаться не придется.
Девушка обессилено опустилась на стул и просительно заглянула ему в глаза:
— Вдруг вы ошиблись, a? Мне кажется, Аня заслуживает доверия…
— Нина, мы теряем золотое время.
Волков поднялся и вышел. Парикмахерша сорвалась с места и, на ходу стягивая с себя халат, заметалась по подсобке, не зная, что бросить в сумку — все сразу не возьмешь. Ага, бритва пригодится, ножницы, машинка, полный флакон одеколона, что еще? Господи, да ей надо было заранее собрать дома какие-никакие вещи, ведь если придется теперь жить в лесу, то понадобится что-то теплое, обувь, а не так вот, в летнем платье и туфлях, но тон у Владимира Ивановича жесткий. Видно, дело действительно дурно пахнет, раз он так заторопился. Неужели Анна и вправду провокатор?
Увидев своего гостя прохаживающимся по улице, Нина немного успокоилась и, повесив сумку на руку, пошла за ним следом, держась на расстоянии…
* * *
Канихен удобно устроился у окна, подняв к глазам большой цейссовский бинокль — отсюда видно все, как на ладони. Можно, конечно, обойтись и без оптики, но надо же хоть чем-то скрасить скуку монотонного наблюдения за тем, как копошатся там эти придурки.
Опустив руку, он ощупью нашел открытую бутылку пива и сделал добрый глоток. Поставил бутылку на место и закурил сигаретку.
Вот появился и старый знакомый! Не ошибся Клюге, точно опознал Тараканова — живой, подлец! Что он станет делать? Вошел в парикмахерскую. Правильно, теперь опять надо ждать. Еще глоток пива и затяжка крепким табаком…
Увидев, как оба объекта торопливо покинули салон, Канихен встал и подошел к стоявшему в углу комнаты телефону. Сняв трубку, набрал номер.
— Господин оберфюрер? Здесь Канихен. Клюге не ошибся. Он сейчас был у парикмахерши. Просидел почти полчаса, потом вышел. Через несколько минут выскочила и она. Нет, без вещей, только дамская сумочка… Да, господин оберфюрер, пошла за ним следом… Нет, заведение не запирала. Дать команду взять под наблюдение? Или задержать?
— Ни в коем случае, — недовольно проскрипел в наушнике голос Бергера. — Пусть спокойно уходят. Продолжайте наблюдать, и, если появится еще кто-нибудь, немедленно звоните.
Канихен положил трубку и вернулся на свое место в кресло-качалку у окна. Допил пиво, отшвырнул пустую бутылку в угол и закурил очередную сигарету.
