– Боюсь, что все же не понимаю.
Она сказала:
– Мой муж был военным летчиком запаса. Его призвали на
службу, уволили, затем снова призвали.
– Как пилота?
– Как пилота и на командирскую должность. Я не больно много
об этом знаю. С тех пор как муж, поцеловав меня на прощанье, уехал из Денвера,
я никогда не получала от него ни слова.
– Надо же! – сочувственно сказал Мейсон.
Она продолжила:
– Мы с мужем управляли несколькими ресторанами. После его
отъезда я все взяла в свои руки и сама начала вести дела.
– Доходные? – спросил Мейсон, оглядывая роскошную обстановку
комнаты.
– Очень доходные, – ответила она. – Однако я в то время не
учла некоторых обстоятельств.
– Например? – поинтересовался Мейсон.
– Нет, право же, – сказала она, – думаю, не следует
обременять вас моими личными делами.
– Конечно, конечно, – торопливо заверил Мейсон. – Просто я,
как адвокат, заинтересовался, каким образом ситуация, о которой вы упомянули,
вообще могла возникнуть.
– Ах, бесполезно вдаваться в подробности. Достаточно того,
что ситуация имеет место.
– Я сказал бы, – мягко возразил Мейсон, – что, с юридической
точки зрения, невозможно, чтоб вы оказались в подобной ситуации. Но, конечно,
когда не знаком с подробностями…
– Ну, – возмущенно прервала она, – мой муж поступил со мной
хуже, чем с собакой. Он надо мной издевается, а закон ему помогает. Я всегда
думала, что закон должен быть справедливым.
– Иногда, – сказал Мейсон, продолжая выказывать
расположение, – бывают формальности, которые ставят человека в затруднительное
положение перед законом.
– И это вы говорите мне! – воскликнула она.
– По-видимому, – продолжил Мейсон, – нечто подобное
произошло и в вашем случае, но… – Он, нахмурившись, посмотрел вдаль, с
сомнением покачал головой, затем придал голосу скептический оттенок: – Боюсь,
вы неправильно оценили ситуацию.
– Нет, – рассердилась она, – и у меня один из лучших в
Денвере адвокатов. Он пытался найти выход, но говорит мне, что…
Она умолкла и вроде бы колебалась, продолжать ли.
– Конечно, – сказал Мейсон, – я не денверский адвокат и я не
знаком с законами штата Колорадо. Я просто… О, но такое случается.
– Этого не случилось бы, – сказала она, – если бы не Пол
Уинет, который изо всех сил старался встать на сторону моего мужа. Они с
Дарвином хорошо все продумали. Вы никогда не сможете убедить меня в противном.
– Как я понял, мистер Уинет – друг вашего мужа?
Она кивнула.
– Он живет здесь?
– Уинет? Нет, в Иллинойсе. Его зовут Нолин Уинет, – сказала
она с горечью, подчеркивая каждое слово его имени.
– В самом деле, – посочувствовал Мейсон.
Она сказала:
– Мой муж ушел, чтобы вступить в вооруженные силы. Я была
глупа и поверила в его патриотизм. Конечно, у нас были трения. А у кого из
женатых их нет? В нашем случае все усугублялось тем, что Дарвин терпеть не мог
мою семью.
– Ну, – согласился Мейсон, – такое не в диковинку. Конечно,
винить только мужчин нельзя, но…
Он не закончил мысли. Она сказала:
– В нашем случае винить можно Дарвина, потому что он
познакомился с моей семьей до нашей женитьбы и сказал, что все они
замечательные. Потом они с Уинетом задумали это.
– Мне очень интересно чисто с юридической точки зрения, –
сказал Мейсон.
– Могу больше рассказать об этом. Знаю, худого не будет. Я
не хотела вдаваться в подробности, но все в конце концов улаживается, и я
думаю, не будет ничего страшного, если все вам расскажу. Вижу, вы все еще
считаете, что я недооценила мои юридические права. Но вернее будет, что вы
недооценили дьявольской изобретательности моего мужа и его адвоката.
Мейсон внимательно слушал. Помолчав, она продолжила:
– Пять лет назад муж заявил, что его друг Уинет хочет
финансировать ресторанный бизнес и что у него в Денвере имеется солидная
недвижимость, которую можно использовать под рестораны.
Глаза Мейсона выражали искреннюю заинтересованность, но он
продолжал молчать.
– Дарвин сказал мне, что это прекрасная возможность. Он
предложил мне, чтобы его адвокат составил заявление моему адвокату! В то время
мне еще не приходило в голову заиметь своего адвоката. Я, естественно,
полагала, что наши с мужем интересы совпадают.
Мейсон опять кивнул.
– Итак, мы составили заявление. Теперь я понимаю, что это
было самое невероятное соглашение. Соглашение такого рода, что вряд ли его
могли когда-либо составить, если муж не спланировал все преднамеренно.
– Какое соглашение? – спросил Мейсон. – В общих чертах,
пожалуйста.
– Пол Уинет сдавал нам внаем пять участков под рестораны. То
есть согласился содержать там рестораны, а мы должны были управлять ими на
условиях аренды. Было ясно, что оборотные средства будут у мистера Уинета и нам
придется каждый пенни на расходы по ресторанам брать из этих средств, а затем
мы будем обязаны, в свою очередь, буквально каждый пенни огромного дохода
посылать мистеру Уинету в Иллинойс.
Мейсон слегка поднял брови.
– На этот случай мистер Уинет приказал своим бухгалтерам
учитывать все поступления и вычитать необходимые расходы. Чистую прибыль
предполагалось делить на четыре части. Мистеру Уинету доставалось две
четвертых, нам с мужем – по одной. Условия аренды были таковы, что доли
арендаторов не могли быть перераспределены ни добровольно, ни принудительно. Вы
понимаете, мистер Мейсон, ловушка скрывалась в том, что не могло быть
принудительной передачи имущества.
– Да, – сказал Мейсон, – но таков закон во многих штатах.
– Это означало, что если мы обанкротимся или суд приговорит
нас к штрафу или наложит арест на имущество, то аренда становится
недействительной, равно как какое-либо имущество. Наши имущественные интересы в
аренде будут замешаны в судебном процессе или подчинены определению суда, и
Уинет имеет возможность и право объявить аренду аннулированной и забрать весь
ресторанный бизнес, созданный нами, в свои руки.
– И что тогда? – спросил Мейсон.
– Тогда, – пояснила она, – муж поймал меня на удочку,
вынудив подписать соглашение со множеством условий, среди которых то, что я
буду управлять ресторанами в его отсутствие и посылать вырученные деньги
Уинету.
