– Вполне очевидно, вы не испытываете добрых чувств к мужу.
– Добрые чувства! – воскликнула она гневно. – Я ненавижу
землю, по которой он ходит. Он не только отнял лучшие годы моей жизни… Нет, я
так не скажу, мистер Мейсон, очень уж избитая фраза. Во всяком случае, считаю,
что женщина вступает в брак с открытыми глазами. Больше всего меня бесит то,
что он целых четыре года держал меня здесь в состоянии юридического рабства. Я
работала на него без жалованья. Мое положение не позволяло развестись и снова
выйти замуж. А он… Если бы он узнал хоть о малейшем неблаговидном моем
поступке, не постеснялся бы его использовать, чтобы отклонить любое мое
заявление о разводе, а возможно, попытался бы лишить меня положенной части
имущества. Из своей части денег, заработанной мной для него, он платил частной
детективной фирме, и меня держали под наблюдением. Ведь формально я его жена.
Если бы я позволила какому-нибудь мужчине меня поцеловать, муж использовал бы
это как улику. Я понимаю, он очарован жизнью на каком-то тропическом острове.
Рыбалка, экзотические кушанья, послушные девушки, роскошное безделье. Он,
видите ли, отверг цивилизацию со всеми ее заботами и тревогами. Он мог себе это
позволить. Я здесь работала как лошадь и жила как монашка. А он пользовался плодами
моего труда.
Мейсон сказал:
– Я хотел бы задать вашему мужу несколько вопросов.
– Он в чем-нибудь замешан?
– Еще не знаю.
– Тогда, – сказала она, – это мне без пользы. Я была
вынуждена подписать соглашение, по которому начиная с того самого момента
появление моего мужа в пределах штата Колорадо расценивается как признание
моего предложения о соглашении. Вы можете себе такое представить? Я была
вынуждена принять его условия, а затем они составили соглашение так, будто
именно я хотела его заключить. О, они обложили меня юридическими барьерами,
какими только смогли. До чего же я хочу, чтобы муж благополучно убил себя до
того, как появится в штате Колорадо!
– Возможно, он уже здесь.
– Возможно, но я не знаю.
– Такая ситуация, несомненно, озлобила, – сказал Мейсон, – и
я вас за это не виню.
– Естественно, такая ситуация озлобила, и думаю, горечь
пережитого неизгладимо повлияла на мой характер.
– Каким образом будут переданы бумаги? – спросил Мейсон.
– Мой адвокат в полночь встретится с мистером Рэдфилдом. С
адвокатом будет некто облеченный правами шерифа. Мистер Рэдфилд согласился
отвезти их к месту, где будет ждать Дарвин.
Мейсон сказал:
– Если у вас, миссис Керби, нет ни юридических, ни моральных
обязательств облегчить положение мужа, почему бы вам не дать указание вашему
адвокату, чтобы он взял меня с собой. И когда бумаги будут переданы, я смогу
задать вашему мужу несколько вопросов.
Она покачала головой.
– Вы можете все испортить. Вдруг ему не понравитесь. Я не
решаюсь раскачивать лодку.
– Я мог бы подождать, пока подпишут соглашение и передадут
бумаги.
– О чем хотите его спрашивать?
– Об убийстве.
Ее глаза загорелись. Спросила:
– Где это случилось?
– В Калифорнии.
– Думаете, муж имеет какое-то отношение к нему?
– Могу только сказать, – ответил Мейсон, – что очень хочу
расспросить его о смерти близкого друга, доктора Самерфилда Мальдена, потому что
власти Калифорнии пришли к выводу, что доктор Мальден убит. Не хочу делать
никаких заявлений, которые не смогу подтвердить, миссис Керби. Конечно, вы
вправе как угодно расценить мое участие в этом деле. Скажу одно: согласно
представленным суду уликам ваш муж – последний, кто видел доктора Мальдена
живым. Если, конечно, доктор Мальден мертв, на чем настаивают власти
Калифорнии.
Быстрым, почти кошачьим движением женщины, мгновенно
воплощающей принятое решение в действие, миссис Керби схватила телефонную трубку
и сказала оператору на коммутаторе:
– Соедините меня с Эдом Дуарте, пожалуйста. Он в офисе?
Скажите, что звоню я. – Минуту спустя сказала в телефонную трубку: – Эд, это
Милисент Керби. У меня адвокат из Калифорнии, мистер Мейсон. Он хочет пойти
сегодня с вами и расспросить Дарвина об убийстве… Вы не хотите?.. Он говорит,
мешать не будет… Я понимаю… О, конечно, главный – вы. – Положив трубку,
повернулась к Мейсону: – Прошу прощения. Мой адвокат запретил что-либо, даже
разговаривать с вами. Он сказал, что знает все и это дело – динамит. Еще раз
прошу прощения, но не могу больше с вами разговаривать. Я вынуждена просить вас
уйти.
Шагнула вперед и открыла дверь.
– О, не может быть, что все настолько плохо, – запротестовал
Мейсон, улыбаясь.
Ее губы сжались в твердую тонкую безмолвную линию. Она
решительно предложила уйти.
Глава 13
Незадолго до полуночи от здания, в котором находилась
юридическая контора Эдварда Дуарте, отъехали две машины. Перри Мейсон, сидевший
в такси у начала улицы, наклонился к шоферу и дал указание:
– Держитесь за теми двумя машинами, не очень близко, но все
же так, чтобы можно было видеть, куда они едут.
Шофер кивнул, завел двигатель и, плавно отъехав от тротуара,
с профессиональной быстротой последовал за этими двумя машинами.
– Если вас попытается остановить свисток полицейского, –
добавил Мейсон, – все равно не упускайте машин. Не обращайте внимания на
свисток, мы штраф заплатим. Но я не хочу выпускать машины из поля зрения. Если
подъедем к светофору, сигнал которого может нам помешать, сократите расстояние,
чтобы быть прямо за ними.
– Хорошо, – сказал шофер, – командуете вы. – И нажал на газ.
– Впереди на улице сейчас будет светофор, – предупредил он. – Другие в это
время суток не работают, но этот…
Такси увеличило скорость, помчалось вслед за машинами, пока
не оказалось всего в нескольких футах от них, и все они проскочили светофор,
когда изменился сигнал.
– Теперь притормозите, – повелел Мейсон. – Пусть отъедут
подальше, чтобы мы не привлекли их внимания. А перед следующим светофором
проделайте тот же маневр.
Преследуемые машины повернули налево на прямой бульвар, и
водитель такси вынужден был прибавить скорость, чтобы приблизиться к ним.
– Не дайте им уйти, – напомнил Мейсон.
– В машине шериф, – забеспокоился таксист. – Если они рванут
за город, у меня могут быть неприятности.
– Постарайтесь, – попросил Мейсон.
– Сделаю все, что смогу. Но вы, когда нанимали, не сказали,
что там шериф.
