Доктор Эннис, мужчина около шестидесяти лет, излучающий
профессиональное достоинство, вышел вперед и дал присягу.
– Доктор Эннис, – спросил судья Телфорд, – вы лечите миссис
Шарлотту Бумер?
– Да, лечу, ваша честь.
– Каково сейчас состояние ее здоровья?
– У нее парализовано тело. Вся ее жизнь проходит в комнате.
Она может предпринимать небольшие прогулки в кресле на колесах, но о поездке в
автомобиле в зал суда, по моему мнению, не может быть и речи.
– Это оказало бы вредное влияние на ее здоровье?
– Это было бы вредно для ее здоровья. Прибавило бы к другим
болезням нервное расстройство. Я считаю, что ни в коем случае не могу
позволить, чтобы мою пациентку подвергли такому тяжелому испытанию.
Судья Телфорд подумал немного, затем повернулся к Перри Мейсону.
– Мистер Мейсон, – сказал он, – я хочу попросить вас
внимательно отнестись к своему ответу, чтобы избежать спорного вопроса, и я
хочу попросить вас просто пояснить суду, что именно вы надеялись доказать с
помощью свидетельницы Шарлотты Бумер, дабы юрист от противоположной стороны
получил возможность поставить условием, что Шарлотта Бумер могла бы дать именно
такие показания, если бы ее вызвали как свидетельницу.
Мейсон встал.
– Вы понимаете, мистер Мейсон, я хочу, чтобы это заявление
было коротким, сжатым и уместным. Я хочу, чтобы вы честно заявили, что именно
вы надеялись услышать от миссис Бумер, если бы она была здесь.
Мейсон поклонился.
– И что из рассказанного ею относилось бы к сути данного
дела.
Мейсон снова поклонился.
– Очень хорошо, продолжайте, – сказал судья, наклонившись
вперед, чтобы не пропустить ни слова.
– Ничего, – сказал Мейсон и сел.
Наступило короткое, драматически напряженное затишье, затем
лицо судьи Телфорда начало медленно краснеть.
– Мистер Мейсон, встаньте! – приказал он.
Мейсон встал.
– Вы вызвали миссис Бумер повесткой в суд?
– Да, ваша честь.
– Вы вызвали ее, чтобы она выступила здесь как свидетельница
от защиты?
– Да, ваша честь.
– Вы знали, что у миссис Бумер слабое здоровье?
– Да, ваша честь.
– И вы ожидали, что миссис Бумер не сможет сообщить никаких
фактов относительно этого дела?
– Да, ваша честь.
– При этих обстоятельствах, – сказал судья Телфорд сердито,
– могло бы непременно показаться, что произошло вопиющее злоупотребление
судебным процессом. Адвокат оказался виновным в оскорблении суда. Суду остается
вынести приговор об оскорблении суда в соответствии с ужасающим оскорблением,
нанесенным адвокатом.
– Минутку, – прервал Мейсон.
– Не перебивайте меня, мистер Мейсон. Суд приговаривает вас
к штрафу в тысячу долларов и трехмесячному заключению в тюрьму округа за
оскорбление суда и злоупотребление судебным процессом.
Гамильтон Бергер со вздохом удовлетворения откинулся в своем
кресле назад. Он повернулся и улыбнулся некоторым газетным репортерам, что-то
неистово строчившим.
– Могу я иметь возможность высказать законную причину,
почему приговор не следует объявлять, ваша честь? – спросил Мейсон. – Я считаю,
что такую уступку предоставляют обвиняемым, даже если суд, признав их
виновными, приговаривает к смерти.
Судья Телфорд с трудом сдерживался.
– Вы можете, да, мистер Мейсон. Будьте тем не менее,
пожалуйста, кратким и не вдавайтесь в споры, а изложите факты.
– Очень хорошо, ваша честь. Я надеялся, что миссис Бумер не
сможет сообщить ни о чем, относящемся к этому делу, и я считал, что этот факт
был бы сильнейшим доводом, который могла бы поиметь защита.
– В каком смысле? – сказал судья Телфорд, еще сердитый, но
все же заинтересовавшийся.
– Потому, – сказал Мейсон, – что доктор Эннис сообщил, что
она не могла бы предпринять длинную поездку в автомобиле, не нанеся вреда
своему здоровью. Но вот полицейские, которые охраняли, или считалось, что
охраняли мистера Дарвина Керби, свидетельствуют о том, что миссис Шарлотта
Бумер, тетя Дарвина Керби, по-видимому, совершила поездку в автомобиле в город
и в кресле на колесиках посетила Дарвина Керби. Теперь, ваша честь, я прошу
позволить мне, на что имею право, подвергнуть свидетеля, доктора Энниса, перекрестному
допросу. Я могу со всем должным уважением обратить внимание суда на то, что,
прежде чем мне дали возможность подвергнуть этого свидетеля перекрестному
допросу, суд попросил меня встать, задал мне вопрос, а затем объявил приговор о
нанесении оскорбления суду. Я представляю сторону, обвиняемую в преступлении. Я
надеялся с помощью миссис Бумер доказать, что она ничего не знает по этому делу
и что она в действительности не посещала Дарвина Керби. Думаю, что если
окружной прокурор будет честным по отношению к суду, то он посовещается со
своей полицейской охраной и заявит суду, что Дарвин Керби действительно
принимал посетителя.
Мейсон замолчал, когда сержант Голкомб подошел к Гамильтону
Бергеру, чтобы посоветоваться шепотом. Прокурор вскочил и сказал:
– Обвинитель не имеет желания что-либо скрывать от суда.
Шарлотта Бумер действительно приходила вчера к Дарвину Керби. Она единственная
посетительница, которую Дарвину Керби разрешили принять. Она тетя Дарвина
Керби. Они привязаны друг к другу, и миссис Бумер, несмотря на большие
неудобства для себя, покинула санаторий, совершила поездку в автомобиле,
воспользовалась креслом на колесах и посетила Дарвина Керби.
– Тогда, – спросил Мейсон у Гамильтона Бергера, – как же так
произошло, что вы представили свидетеля, доктора Энниса, сообщившего, будто
поездка в зал суда, который, несомненно, не дальше гостиницы, где остановился
Дарвин Керби, была бы вредна для здоровья Шарлотты Бумер?
Гамильтон Бергер посмотрел в замешательстве на сержанта
Голкомба. Тот пожал плечами.
– Тогда теперь, – сказал Мейсон, – я возобновляю мою
просьбу, ваша честь, чтобы мне разрешили подвергнуть доктора Энниса
перекрестному допросу.
– У вас есть это разрешение. Проводите перекрестный допрос,
– резко сказал судья Телфорд.
Мейсон улыбнулся доктору Эннису.
– Доктор, – начал он, – вы заявили, что для здоровья миссис
Бумер было бы вредно покинуть санаторий, где она содержится, и поехать в город?
– Да, сэр.
– Насколько вредно?
– Это было бы очень вредно, по моему мнению.
