– Не думаю, – прервала она. – Налоговая инспекция,
несомненно, догадалась, что муж утаивал наличные, но ничего не знает о квартире
и, вероятнее всего, никогда о ней не узнает.
– Вернемся к подоходному налогу, – напомнил Мейсон. –
Следователи почувствовали, что суммы в квитанциях вашего мужа на наличные
неправдоподобно малы.
– Да, это так.
– Тогда они сделают тщательную ревизию и отыщут двух
пациентов, заплативших наличными и сохранивших квитанции. Сопоставив их со
счетами вашего мужа, обнаружат, что наличные зарегистрированы не были.
Она улыбнулась:
– Едва ли это будет просто.
– А почему бы нет?
– Муж был очень загружен, у него огромная практика в
правительственных кругах. Он лечил токами высокой частоты, имел несколько
аппаратов для этого и нанял четырех сестер для своей лечебницы.
– Глэдис Фосс была старшей сестрой?
– Да, это верно. Управляющей в лечебнице, доверенным
секретарем, главной медсестрой и все в таком роде. Словом, его правой рукой.
Муж объяснил налоговой инспекции, что они считали неудобным вести бухгалтерские
книги. Отмечали только, что по счету уплачено, а каким образом – чеком или
наличными, – не знали. Сказал, что поручил денежные дела исключительно Глэдис
Фосс.
– Они вроде бы расспрашивали ее прежде, чем она уехала в
отпуск?
– Да. Она сказала, что была очень занята, выполняла лечебные
процедуры и наблюдала за пациентами, а не тратила время на бухгалтерию.
Оформляла только самые необходимые документы. Сообщила также, что доктор
Мальден не очень вникал в счета и был небрежен с деньгами. Еще сказала, что
полученные от пациентов наличные клали в сейф и… В том-то и загвоздка, мистер
Мейсон, это и усложняет дело. Словом, в банк деньги переводили только каждые две
недели. Были, мол, слишком заняты, чтобы бегать туда через каждые несколько
часов, оставляя пациентов ждать в лечебнице.
– Эти денежные взносы, как я понял, были очень велики?
– Не особенно велики. Это и послужило поводом для начала
расследования. Когда пациент заплатил триста пятьдесят долларов наличными, по
документам выходило, что за те две недели на депозит положена тысяча долларов,
а налоговая инспекция полагает, что должно быть по крайней мере вдвое больше. И
книги велись так, что невозможно установить: эти триста пятьдесят долларов
наличными включены в депозит или нет.
Мейсон понимающе кивнул.
– Естественно, налоговая инспекция считала, что так вести
бухгалтерские книги недопустимо. На дальнейшие расспросы Глэдис Фосс только
повторила: я медсестра, а не бухгалтер. Доктору Мальдену посоветовали нанять
бухгалтера, но он возразил, что терпеть их не может, всецело занят лечением
людей и деньги для него мало значат, а его практика достаточно прибыльна, чтобы
обеспечить существование, и, в конце концов, он врач, а не банкир.
– А затем Глэдис уехала в отпуск?
– Да, именно.
– А налоговая инспекция собиралась снова расспрашивать ее,
когда вернется?
– Она обещала пересмотреть платежи, хотя уверена, что деньги
спрятаны и утаены от обложения не были.
– И что тогда произошло?
– Период затишья. Возможно, налоговая инспекция ревизовала
расходы мужа и искала дополнительный сейф или что-то в этом роде.
– А им не пришло в голову попытаться узнать, была ли у него
другая квартира, снятая на вымышленное имя?
– Не могу сказать. Не уверена.
– Вы думаете, очень важно, чтоб я нашел Глэдис Фосс до того,
как это сделает налоговая инспекция?
– Да.
– И чтобы она рассказала мне, что…
– Вы обязаны заставить ее говорить, вы адвокат!
– Но если я дам ей понять, что она имела дело с
безналоговыми наличными деньгами, – сказал Мейсон, – могу этим все испортить?
Стефани прикусила губу.
– Об этом вы не подумали?
– Нет.
– Подумайте теперь.
– Я… Лучше все доверю вам, мистер Мейсон. Всю проблему. Вы
возьметесь вести мои дела, уладите имущественные вопросы, включая налоги.
Будете представлять мои интересы. И вообще сделаете все, что посчитаете нужным.
– И вы даете мне свободу делать все, что я посчитаю нужным в
ваших интересах?
– Да. Я доверяю вам безоговорочно.
– Благодарю.
– Мистер Мейсон, я знаю, юрист, как и врач, связан
этическими нормами. Но первейшая обязанность адвоката – защитить своих
клиентов. Теперь кто бы ни шпионил за мной, он узнает, что я сюда приходила. В
этом ничего особенного. Женщине разрешается навестить своего адвоката, чтобы
получить совет, особенно в данных обстоятельствах. Но с этого момента вы
замените меня и сделаете то, что мне не по силам.
– Что именно имеется в виду?
– Хотите поставить точки над «i»? – нетерпеливо спросила
она. – Я нуждаюсь в защите. Если обнаружат, что мой муж имел недекларированный
доход, у меня будет много неприятностей и на имущество наложат штраф. А если
теперь случайно обнаружат другую квартиру и, допустим, ничего в ней не найдут,
будут уверены, поскольку за мной следили, что меня там не было.
– Продолжайте, – поощрил Мейсон. – Давайте договорим до
конца.
– Никто не станет подозревать вас. Когда я уйду отсюда,
последуют за мной, но не за вами.
– Минуточку, минуточку, – сказал Мейсон, когда она встала и
направилась к двери. – Вернитесь. Вы можете сбросить на меня все свои проблемы.
Поколебавшись, она ответила раздраженно:
– Те, кто следит за мной, ждут моего ухода. Я хочу показать,
что визит к вам связан с утверждением завещания на имущество. Чем дольше я
здесь останусь, тем больше возникнет подозрений. Я рассказала все. Хочу, чтобы
вы меня защитили, чего бы это ни стоило. Разумеется, я заплачу за это.
– Подождите минутку, – попросил Мейсон, изучая
фотостатические копии записной книжки. – Эти записи вроде бы зашифрованы,
своего рода код.
– Да.
– У вас есть ключ к шифру?
– Нет.
– А пытались расшифровать?
– Конечно.
– Когда-нибудь пытались разузнать, что за ключ у вашего
мужа?
– Конечно, нет. Он был очень осторожен. При малейшей попытке
с моей стороны, при первом же вопросе, заданном вроде бы случайно, я бы себя
выдала. Нет, мистер Мейсон, свои секреты он хранил при себе, а я при себе.
