– Где ее можно найти?
– У нас, в «Оранжевой утке», – мигом отозвался
парень, – она каждый день ровно в час приходит. Именно в 13.00. У них в
банке обед, и все в столовую бегут, но начальству западло с подчиненными вместе
сидеть…
– Ладно, – вздохнула я, – ты свободен!
Веня дернул ручку, дверь не подалась. Я опять нажала на
брелок сигнализации. Последовал щелчок. Официант распахнул дверцу и вдруг
побледнел.
– Что с тобой? – поинтересовалась я. – Никак
заболел?
– Получается, что эта мадам убила Полину, –
пролепетал Веня, – ведь она сказала, что ее дешевле урыть, чем сына
отваживать… Небось наняла киллера… С такими деньгами все возможно…
– А вот об этих соображениях никому ничего не
рассказывай, – ласково попросила я, – не надо, можешь сам где-нибудь
в канаве оказаться, понял?
Веня судорожно кивнул.
– И еще, – продолжила я, – я завтра приеду
ровно к часу в ресторан, чтобы поболтать с Ираидой Львовной, не вздумай со мной
поздороваться! Хорошо усек?
Веня закивал и дал деру. Я посмотрела на часы и медленно
поехала домой. Мне совершенно не хотелось отправляться в Ложкино. Небось в доме
топчутся гадкие киношники, полно народа, шум, гам… Я же люблю тишину, покой и
спокойное времяпрепровождение на диване, под пледом, с книжкой в руках. Мои
привычки сродни повадкам Хучика, точь-в-точь как мопс, я обожаю лежать в тепле
и начинаю рычать, если кто-нибудь пытается вытряхнуть меня из уютного
гнездышка. Но, справедливости ради, следует заметить, что все домашние не
обращают на ворчание Хучика никакого внимания и бесцеремонно выпихивают его на
пол, кстати, и со мной они поступают точно так же. Стоит умоститься в своей
комнате на диване и с головой погрузиться в увлекательные приключения, как дети
начинают без конца забегать в спальню и задавать идиотские вопросы, ну,
например, на днях Маша поинтересовалась:
– Где у нас стоит велосипед?
Самая необходимая вещь в декабре.
А Аркадий с хмурым видом заявил:
– Куда, интересно знать, подевался чемодан с моими
детскими вещами, ну такой клетчатый саквояж, еще в Медведкове на антресолях
стоял!
Услыхав последнюю фразу, я отшвырнула книгу и зашипела:
– Послушай, нельзя ли оставить меня в покое хотя бы
вечером?
– Ты и днем ничего не делаешь, – ответил
сын. – Где чемодан?
– С ума сошел, да?
– Почему?
– После Медведкова мы успели два раза сменить квартиру,
пожить в Париже, выстроить дом в Ложкине… По-твоему, мы должны были везде
таскать за собой баул с абсолютно ненужными шмотками? Это смешно…
– Там лежала коробка с моими солдатиками!
Я обозлилась окончательно:
– Господи, если ты решил играть, купи себе новых и
радиоуправляемого робота в придачу!
– Мне нужны были мои старые солдатики, – хмуро
ответил Кеша и ушел.
До сих пор не пойму, он издевался или на самом деле
переживал из-за утраты оловянных фигурок?
В свете всего вышеизложенного я решила заявиться в Ложкино
как можно позже. Сначала я опять поехала в книжный магазин «Молодая гвардия»,
где с тоской отметила, что никаких новинок в отделе криминальной литературы не
появилось. Потом побродила по другим залам и отправилась домой.
Гроб по-прежнему стоял в холле, и в нем, как, впрочем, и
вчера, мирно спал Банди. Храбрый питбуль, купленный исключительно для того,
чтобы исполнять охранные функции, даже не вздрогнул, когда я вошла внутрь.
Скорей всего он и не слышал шагов. Зато Снап, Черри и Жюли прилетели мигом и
начали повизгивать, выражая радость. Из столовой высунулся Борис.
– О, Дашенька! Как хорошо, жду вас, жду… Думаю, куда
подевалась? Мобильный не отвечает!
Правильно, я отключила его, чтобы всяческие личности не
трезвонили с воплем: «Давай быстрей сюда на съемки».
Но Боре я, естественно, этого не сказала, просто
пробормотала, снимая куртку:
– Да? Очень странно. Может, батарейка разрядилась?
– Вполне возможно, – согласился режиссер. –
Ну, вы готовы?
– К чему?
Борис мерзко улыбнулся:
– Даша, вы удивительно киногеничны, у вас такое
«говорящее» лицо… Одним словом, я решил дать вам роль.
– Не надо, – слабо протестовала я, – актриса
из меня никудышная…
– Не волнуйтесь, – оскалился режиссер, – это
всего несколько эпизодов, а играть ничего не потребуется, просто запечатлим
вас, как хозяйку, милую даму…
Продолжая тарахтеть, он втолкнул меня в столовую, где сидели
Федор и какая-то тетка.
– Валечка, давай, – велел Боря.
Тетка поманила меня пальцем.
– Слушаю, – сказала я.
– Сядьте на стульчик, – попросила она, –
личико подмажу.
– Я практически не крашусь.
– Так это же кино! – воскликнула Валечка и
принялась возить по моему лицу отвратительно воняющей губкой.
Моя бабушка частенько повторяла:
– Если напал насильник и отбиться от него нельзя, нужно
расслабиться и получить удовольствие.
Поэтому я не стала с гневом отталкивать руку гримерши, а
просто закрыла глаза.
Минут через десять Борис сообщил:
– О, чудесно, шикарный вид, десять лет долой, тебе
всегда следует только так ходить!
Отметив, что мужик перешел со мной на «ты», я хмуро
поинтересовалась:
– Что делать?
– Слушай, – пустился в объяснения режиссер, –
сейчас раннее утро. Ты встала, хорошо выспалась, настроение чудесное! Сидишь в
столовой, куда входит горничная с тарелкой овсянки… Ты с аппетитом завтракаешь.
И все! Ей-богу, ерунда! Поняла задачу?
Я кивнула.
– Но меня смущают детали.
– Какие?
– Во-первых, сейчас вечер, во-вторых, по утрам у меня
обычно дикая меланхолия, в-третьих, я практически никогда не завтракаю,
в-четвертых, ненавижу овсянку…
– Киса, – замахал руками Бориска, – это кино!
Тут все неправда. Больше фильмов врут только новости. Ладно, сначала
порепетируем. Так, быстренько села, улыбочка…
В лицо мне ударил яркий свет.
