Соня, рыдая, похоронила обожаемую невестку и принялась
лечить Гену. Через какое-то время ей стало понятно: сын что-то скрывает, в
кончине Ляли есть какая-то тайна… Геннадий никак не мог успокоиться, жизнь
стала ему не мила. Сначала она подумала, что вот, пройдет девять дней, потом
сорок… Но потом ей показалось, что Гена слишком уж корит себя. При жизни
Лялечки Геннадий не был таким уж примерным мужем. Нет, упаси бог подумать,
будто он бил жену или ограничивал ее в средствах… Нет, конечно, но, как говорится,
во всяком браке один целует, а другой подставляет щеку… Так вот младший
Кристалинский был из тех, подставляющих. Пару раз у него случались интрижки на
стороне, о которых, естественно, не догадывалась Лялечка, но знала Соня. Мать
считала, что мужчина существо полигамное, главное – это сохранность семьи, а от
походов налево, как ни странно, брачный союз, как правило, крепнет. Сотни и
сотни парней, изменив жене, наутро понимают: супруга намного лучше любовницы,
родней, привычней, с ней спокойно, нет никакой нужды изображать из себя белого
и пушистого. Поэтому Соня не сомневалась. Как ни дико это звучит, но Соня
любила Лялечку даже больше, чем Гену. Свекровь тщательно покрывала сына, чтобы
не причинить горя девушке. И потом, она просто не видела никаких женщин,
способных разрушить этот стабильный брак. А измена! Ерунда! Соня была умна и
по-житейски хитра. Честно говоря, после похорон она приготовилась к тому, что
придется объяснять Гене про сроки траура. Мать предполагала, что сын быстро
отгорюет и заведет новую даму сердца, но получилось-то иначе.
Наконец Соня не выдержала и напрямик поинтересовалась:
– Милый, мне кажется, ты недостаточно откровенен,
ну-ка, расскажи, что же случилось с Лялечкой?
Гена сначала пытался отнекиваться, но потом неожиданно
выпалил:
– Она покончила с собой!
Соня рухнула на диван и прошептала:
– Как?
Гена принялся судорожно выплескивать правду, которую таил в
себе почти два месяца.
Глава 15
В тот день он явился домой поздно и нашел жену в домашнем
серпентарии. У приехавших милицейских работников не было никаких сомнений:
смерть молодой женщины произошла от несчастного случая. Гена старательно
поддерживал эту версию, рассказывая, что Лялечка очень любила ужа Яшку, часто
вынимала его из аквариума, но теперь выяснилось, что дело было не совсем так…
– Там лежало письмо, – каялся Гена, – прямо
на столе, под лампой.
– Где оно? – спросила еле шевеля губами
Соня. – Где?
Сын метнулся к небольшому сейфу и вытащил листок, сложенный
вчетверо. Соня развернула бумажку.
«Милый Гена, я все знаю про тебя и Полину. Извини, простить
не могу, но жить в разводе не хочу. Спасибо за счастливые годы, ухожу, любя
тебя. Ляля».
– И ты никому не показал этой записки?! –
закричала Соня.
Гена стоял, понурив голову.
– Это правда? – неистовствовала Соня.
– Что? – дернулся сын.
– Про тебя и домработницу?
Геннадий кивнул.
– Как ты мог, – чуть не с кулаками накинулась на
него мать, – как посмел!!!
Парень начал бестолково оправдываться:
– Ну так вышло, она целый месяц в больнице провела,
потом все жаловалась на боль в руке… Спать легла в комнате для гостей, боялась,
что ее ночью толкну… А Полина…
Он замолчал.
Дикая злоба захлестнула Соню.
– Даже птица не срет в своем гнезде! – выкрикнула
она.
Гена молчал, возразить ему было нечего.
– Имей в виду, – отчеканила Соня, – если ты
надеешься, что я разрешу тебе и дальше поддерживать отношения с этой дрянью, то
не рассчитывай. Сия особа войдет в дом только через мой труп.
– Мама, мне не пять лет, – ответил Гена, – а
Полина очень хорошая, вот увидишь, ты привыкнешь к ней, как к Ляле.
И тут Соня сделала то, чего никогда не делала раньше. Она со
всего размаху залепила сыну пощечину и прошипела:
– Мразь! Имей в виду, все твое благосостояние от нас с
отцом, из наших рук ешь. Захотим – и все кончится.
Гена побледнел и вышел.
– С Соней он не разговаривает до сих пор, –
вздохнула Ираида. – Между прочим, по Москве давно полз слушок о том, что
Ляля умерла как-то странно. Представляете теперь, как я ужаснулась, когда
услышала, что Толя связался с этой Полиной Железновой?
– Но если Гена даже порвал ради Полины отношения с
родителями, почему же он тогда не оформил с ней брак? – удивилась я.
– Милая, это она с ним прекратила общаться. Соня
перестала давать сыну деньги. Гена работал в фирме у отца. Данила мигом стал
платить ослушнику голый оклад, тысячу долларов в месяц. Конечно, это вполне
нормальная сумма для любого другого мальчика, но не для Гены, который считать
рубли и сотни не приучен. А насчет того, почему он не повел в загс эту мерзкую
дрянь… Совершенно понятно. Железнова – охотница за богатым мужем. Переставший
получать средства от родителей парень ей не нужен, потом, она, наверное,
понимала, что, даже помирившись с матерью и отцом, Гена никогда не посмеет
привести ее, Полину, в отчий дом… Ну и ушла от юноши, переключилась на другого.
Бедная, бедная Сонечка, вот кого жаль до слез! Решиться на такое!
– Что вы имеете в виду? – осторожно спросила я.
Ираида вновь закурила.
– Знаете, когда мы с мужем узнали, что Толя порвал
отношения с невестой и связался с Полиной, когда я навела справки о девице…
Банкирша помолчала, потом тихо добавила:
– Мне в голову мигом пришла мысль: убить негодяйку!
– Дорогая! – закричала я, хватая Ираиду за
унизанные перстнями пальцы. – Дорогая, я боялась признаться, но очень,
очень хотелось нанять киллера с пистолетом… Только кишка тонка оказалась лишить
кого-то жизни, пусть и не своими руками.
– У меня тоже, – грустно ответила Ираида, –
хотела решить дело проще, наняла «кавалера»… А вот, видно, Соне хватило
окаянства. Она Лялю любила больше Гены… Вот и отомстила за все ее муки Полине.
Такие у меня предположения.
